можем усыновить того мальчонку из интерната, ты рассказывала о нем.

– Ванечку?

– Да, сама не своя ходила неделю, я же видел. Так что?

– Ты серьезно?

– Я всегда серьезен.

Тихон поднимается, сажусь на диван, вспоминаю того мальчика, ему пять лет, как и мне было. Мы тогда с группой приехали в интернат, нам показывали, с кем предстоит работать, увидела его сразу, стоял в углу и смотрел непонимающим взглядом.

У нас с ним схожая история, почти как под копирку: отец убил мать и сам вскрыл вены, но там реально наркотики. Не находила себе места, хотела вернуться, но просто так давать надежду нельзя.

Тихон не шутит, я знаю.

– Ты самый лучший мужчина на свете. Мой славный и смелый викинг, ты знал?

– Скажи еще.

– Люблю тебя.

– Меня и нашу новую собаку.

Он быстро встает как есть, голый идет в прихожую, возвращается уже с большой серой коробкой. Смотрю, что будет дальше, и не верю своим глазам.

– Его зовут Дизель, правда, красивый?

– А что за порода?

Скептически разглядываю достаточно крупного щенка в руках Тихона, он зевает, показывая розовый язык и еще мелкие зубы.

– Ротвейлер.

– А мельче никого не было? Шпица?

– Зачем нам мельче, чтоб я его раздавил?

– А так он раздавит меня.

– Не раздавит, он же не дурак, там родословная три листа, отец титулованный.

– Ну, если три листа, то да, конечно, красавчик.

Тихон тискает щенка, глаза блестят, он, наверное, хотел его больше, чем Марьяна.

А мое сердце через край наполняется любовью и теплом.

Пусть так будет всегда.

Пусть мой викинг будет всегда счастлив.