В Переславль она приехала в последний понедельник июня. Впереди был еще почти весь отпуск, который нужно куда-то деть. Школа оказалась закрыта на лето, в ней шел ремонт. Большинство коллег разъехались. Ноги сами собой понесли Ольгу к дому, где жили отец и сын Тихомировы, только и здесь было заперто.

– На юг они уехали, на море, – охотно пояснила соседка. – Сергей давно пацану обещал.

– Когда?

– В пятницу.

Следующие три недели были унылыми и однообразными, как стеклышки в сломавшемся калейдоскопе, в одночасье ставшем бесцветным. Ольга ходила на Плещеево озеро, читала книги, что-то готовила, много спала. В то утро, когда она увидела бегущего к ней по песку Илью, Ольга так обрадовалась, что вскочила на ноги, подхватила мальчишку на руки, прижала к себе, расцеловала в обе щеки, а потом, от избытка чувств, чмокнула и подошедшего Сергея. От ее прикосновения он замер, но ничего не сказал.

Теперь дни шли уже веселее – Ольга согласилась присматривать за Ильей днем, пока вышедший из отпуска Сергей был на работе. Она варила суп, жарила картошку, ходила с мальчиком на пляж, читала ему книжки и остро ощущала свою нужность. А потом поняла, что беременна.

Осознание этого было острым, как удар ножа. Что делать, Ольга не знала. Избавиться от ребенка Олега? Это невозможно. Как говорила Мэгги в «Поющих в терновнике», «несмотря на то что никогда ты не был моим, мне досталось от тебя самое лучшее». Но как вырастить ребенка одной? Вернуться к родителям? Это невозможно, потому что всегда поблизости будет Олег, а плоть слаба и воля тоже. Она не сможет удержаться от соблазна, если отец ее ребенка будет рядом, значит, это не выход.

– В какой-то момент я вдруг решила, что все скажу Сергею. Мне казалось, он должен меня понять, – говорила Ольга внимательно слушающим ее Макарову и Даше. – Я несколько дней думала, как построить этот разговор. Если бы он согласился жениться на мне, это решило бы все проблемы: я получала мужа, а мой ребенок защиту. Никто бы ни о чем не догадался – ни Света, ни родители, ни Олег. Господи, если бы я только воплотила в жизнь мой план! Все могло сложиться иначе, вся жизнь.

– А что же случилось? – спросила Даша. В голосе ее звучало сострадание.

– Сергей пришел ко мне под вечер, принес большой букет цветов. Он сказал, что давно любит меня и хочет жениться. Он обещал всю жизнь носить меня на руках. Я уже готова была сказать все то, что тщательно отрепетировала, но тут он сказал, что мечтает о нашем общем ребенке. Обязательно девочке. И я вдруг подумала, что могу ничего ему и не говорить, а просто выйти за него замуж. Все сложится так, как я придумала и как хочет Сергей, причем одновременно. Я вдруг испугалась – он не сможет полюбить моего ребенка, зная, что он неродной. Срок был небольшой, и я решила промолчать. Солгать.

– Вы просто согласились выйти за него замуж.

– Да, я согласилась стать его женой, скрыв, что беременна от другого мужчины, – глухо сказала Ольга.

– И что было дальше?

– Дальше, пожалуй, были самые счастливые месяцы моей жизни. Сергей действительно носил меня на руках и сдувал пылинки. Мы стали близки в тот первый вечер, когда он сделал мне предложение, и спустя четыре недели я сказала ему, что беременна. Он был совсем простой человек, мало в этих вопросах понимал и был так счастлив, что даже заплакал. И Илюша радовался. Только я боялась, что все раскроется. И как в воду глядела.

Из рассказа Ольги выходило: когда она родила Сашу, муж искренне поверил, что девочка появилась на свет на полтора месяца раньше срока. Как на грех, дочка оказалась крупненькой – 3800, но даже несмотря на этот вопиющий факт, Сергей Тихомиров все равно не видел очевидного. Не хотел замечать и задумываться.

Переславль – город маленький, а потому слухи и пересуды, конечно, пошли, не без этого. Конечно, никто не подозревал учительницу в неверности, просто все местные кумушки были уверены: у Тихомирова с его новой женой все сложилось задолго до свадьбы, а поженились они именно для того, чтобы «прикрыть грех».

Когда кто-то с усмешкой сказал про это Сергею, тот, естественно, не сразу понял, о чем речь. А когда сообразил, для начала дал обидчику в морду, а потом задумался. Любимой женщине он ничего не сказал, зато внимательно изучил все, что имеет отношение к беременности и ее срокам, что-то высчитывал и прикидывал, сравнивал даты Ольгиной поездки в Москву и их с Илюшей отъезда на море.

Стал он непривычно молчалив, на вопросы Ольги отвечал, что на работе неприятности, а затем отправил жену и детей в Москву, проведать дедушку с бабушкой. К родителям Ольга уехала с радостью – знала, что Света со своей семьей отбыла в санаторий. Встреча с Олегом ей не грозила, а показать внучку бабушке с дедушкой очень хотелось.

Спустя три дня ей позвонил Сергей и глухим голосом попросил срочно приехать домой, но одной, без детей. Ольга слегка встревожилась, но поехала. Дома ее ждала незапертая дверь. Уже поняв, что случилась беда, молодая женщина вбежала внутрь и в бессилии опустилась на пол. На крюке от люстры покачивалось уже остывшее тело мужа.

– Он оставил две предсмертные записки, – закрыв лицо руками и глотая слезы, рассказывала Ольга. – В первой он писал, что не может забыть первую жену, второй брак ничего не изменил и он уходит к ней. Вторая оказалась письмом ко мне со словами о том, как больно ему было узнать о моей лжи. Он очень сильно меня любил, но больше никогда не сможет доверять, и именно это заставило его сделать роковой шаг. В последних строках он писал о том, что оставляет за мной право выбора, какую записку отдать милиции: ту, в которой он признается мне в любви, но открывает мою чудовищную ложь, или ту, где мне отведена роль постылой жены.

– Вы выбрали первую, – сказал Макаров.

– Да, даже после его смерти я выбрала ложь, – горько сказала Ольга и отняла ладони от лица. Глаза у нее были воспаленные, почти безумные. – Конечно, соседи меня жалели. Илюша вырос с убеждением, что отец предал и его и меня. Он очень меня любит и убежден, что я – жертва, хотя я-то ни на минуту за все эти годы не забывала, что я – преступница. Я убила Сергея. Убила вернее, чем если бы сама вышибла у него из-под ног эту чертову табуретку. Вся моя дальнейшая жизнь построена на лжи и убийстве, а Илья называет меня мамой и обожает так, что я все время боюсь – эта безумная сыновняя любовь сломает ему жизнь. Ну и Саша… Вы же видите, какая она. Это тоже моя кара, мое проклятие.

– Оля, никто не должен судить, – сказала Даша. – Голос девушки звучал горячо и напористо, и Макаров уставился на нее в изумлении, потому что ранее не замечал за ней подобной экспрессии. – Ваш муж проявил слабость. Он говорил, что любит вас, но оставил наедине с огромным чувством вины. Он бросил своего сына, который стал круглым сиротой. Это не по-человечески. Возможно, вы поступили неправильно, когда смалодушничали и не сказали правды. Но в смерти Сергея вы не виноваты. Каждый сам в ответе за свою жизнь.

– Вы правда так думаете? – с надеждой в голосе спросила Ольга. – Тогда скажите, как вы считаете: я должна рассказать Илюше правду?