Я позвонила Ване и сказала, что машина и Бони должны вечером находиться возле дома Прохора. Ванечка заверил, что все будет исполнено в лучшем виде, велел мне не дрейфить, а держать нос по ветру. Он умеет поднять настроение, если бы не он, я бы, наверное, сидела в заточении да жалела бы себя.

Я никогда в жизни не ждала ни одного вечера так, как сегодняшнего. Ничего не могла делать, ни на чем не могла сосредоточиться, только ждала, когда приедет Стас. В одной из шкатулок нашла карты и принялась раскладывать пасьянс, загадав, – если сойдется, все будет хорошо. Я так увлеклась, что когда позвонил Ваня и сказал, что приехал Стас, я как дура спросила:

– Ну и что?

– Ты чем там занимаешься? Я сейчас приду! – рассердился он и отключился.

Через минуту Ваня был у меня.

– Ты что, офонарела? Я весь извелся, а она в карты играет!

– Я раскладываю пасьянс.

– Очень рад за тебя, но пора действовать.

– Не торопись, Ваняшечка, надо быть осторожными. Пусть пройдет еще около часика, тогда мы, как обычно, спустимся попить чайку или кофейку на свежем воздухе. Или ты предлагаешь принести щенка к Стасу и сказать: «Посмотри на эту собачку, ее зовут Мира, также как твою сестру. Ну-ка колись, как вы убили Володю».

– Ну нет, конечно, – смутился Ваня.

– Я сама волнуюсь, – призналась я.

– Угу, заметно.

– Нет, я действительно волнуюсь. Садись-ка рядом, я научу тебя раскладывать пасьянс, это невероятно успокаивает.

Мы еще полчаса играли, Ваня, так же как и я, втянулся и расслабился. Только вот пасьянс не сошелся. Как и планировали, мы пошли пить чай. Нам накрыли стол на улице. Я устроилась в плетеном кресле, а Ваня принес Мирочку. Щенок, наверное, все время спал, поэтому с радостью принял предложение поиграть. Мы веселились так, что вышколенная Софья Петровна смотрела на нас с осуждением. Ваняша был в ударе и так меня смешил, что я, позабыв все правила приличия, хохотала как сумасшедшая. Мы бросали палку собачке, кричали ей «апорт», учили ее сидеть и давать лапу. А поскольку щенок был еще слишком мал, несмышлен, получалось очень забавно. Мирочка старалась делать все, что ей велят, но у нее это не очень получалось. Она тявкала, с удовольствием носилась за Ванечкой, который приносил палку вместо нее, и радовалась такой веселой игре. Мы ни разу не назвали ее по имени до тех пор, пока не вышел Стас. Тогда я что есть мочи заорала:

– Мира, Мира, иди сюда, смотри, кто к нам пришел!

Смуглое лицо Стаса стало почти землистым. Он оказался нервный. Нелегко все-таки вести двойную жизнь. Я следила за ним краем глаза. Все происходило, как в замедленной съемке. Он тихонько повернул голову в сторону собачки и отступил назад. В это время она все же принесла мне палку, и я громко сказала:

– Ах ты моя умница, ах ты моя красавица казахская.

И случилось невероятное, Стас развернулся и ушел в дом. Я возликовала, это была маленькая победа.

– Нет, ты видела, ты видела, как он перетрухал, это было нечто! – возбужденно проговорил Ваня.

– Я все видела, только что дальше? Он, наверное, сейчас звонит, вот бы узнать куда. Ручаюсь, что он говорит с сестрой.

– Нужно попробовать узнать.

– Как?

– Посмотрим по обстоятельствам. Давай продолжим игру.

Через несколько минут вышел, верней, выбежал Стас. Ваня, игравший со щенком, как бы невзначай налетел на него. Столкнуться с Ваней, скажу я вам, то еще удовольствие. Казалось, у Стаса затрещали кости. Это было, как в регби, только Ваня больше походил на асфальтоукладочный каток, чем на регбиста. Стас какое-то время был в нокауте, и Ване хватило этого времени, чтобы заменить его телефон на свой. Когда Стас поднялся, Ваня принялся извиняться и отряхивать его. Тот злобно посмотрел на него, даже сжал кулак, видимо, хотел ударить, но так и не решился. Связываться с Ваней – занятие небезопасное, и Стас решил ретироваться. Он уже садился в машину, когда его догнал Ваня и сказал, что он перепутал телефоны, когда они у них выпали, и снова принялся извиняться. Стас уехал, и я спросила Ваню:

– Ну что, успел посмотреть номер?

– Нет! – ответил он.

– Значит, ты напрасно его сшиб?

– Ничто не бывает напрасно, – философски ответил он.

– Ладно, не расстраивайся. Где Бони?

– На заправке, недалеко от дома.

– Тогда немедленно выезжаем!

Бони, загримированный под меня, ждал в зеленой «девятке». Мы поменялись местами. Краситься у меня не было времени, я только надела темный парик и помчалась в сторону Москвы за Стасом, благо дорога одна и у меня был кое-какой шанс догнать его. Правда, «помчалась», громко сказано, вожу я не очень хорошо, стаж у меня нулевой, машина чужая, а главное, не было с собой прав. Я так увлеклась погоней, что даже не думала об этих мелочах. И правильно делала, так как через несколько километров привыкла к машине, а она ко мне, и мое вождение стало почти сносным. На одном из светофоров мне удалось-таки догнать Стаса. Я расслабилась и повела машину, можно сказать, даже хорошо. Я кралась за Стасом на расстоянии двух машин, не глядя по сторонам, так как боялась его потерять, и поэтому не имела представления, где мы находимся. К тому же я привыкла воспринимать Москву как пешеход, а не как водитель.

Мы подъехали к какому-то старенькому скверику и остановились. Мне пришлось проехать чуть дальше в целях конспирации. Стас вышел из машины и сел на скамейку. Судя по всему, он кого-то ждал. На соседнем сиденье своей машины я обнаружила косметичку, объемистый тонкий джемпер и даже бинокль. Бони, как обычно, все предусмотрел. Быстро накрасив губы и нарумянившись, я была уверена, что теперь меня никто не узнает.

Время шло, но ничего не происходило. От безделья я принялась осматривать место встречи. Вокруг скверика располагались старые, очень уютные дома, возможно, даже представляющие историческую ценность. Был теплый летний вечер. На скамейках сидели хорошо одетые старики и старушки, вероятно, довольно состоятельные, рядом прогуливались их питомцы всевозможных пород, но все как один такие же древние, как и их хозяева. Напрасно Стас выбрал для встречи этот сквер, он здесь был как гладиолус среди одуванчиков, весь на ладони. Я уже начинала терять терпение, когда к Стасу подошла сгорбленная старуха. На ней был огромный старый свитер, длинная черная юбка и стоптанные туфли. Я прильнула к биноклю и принялась ее рассматривать. Обычная, ничем не примечательная пожилая женщина из тех, кто любит поболтать со случайными людьми: седые волосы, спрятанные под косынку, очки в старой оправе, тонкие сжатые губы, бледная кожа. Она что-то говорила Стасу, а тот с раздражением ей отвечал. Бедная, нашла с кем говорить. Стас не самый приятный собеседник, лучше б выбрала себе кого-то из своих ровесников, вон их здесь сколько. Я принялась рассматривать других стариков и поняла, что старушка отличалась от них не только тем, что одета была хуже, но и тем, что была она не маленькая и сухонькая. Крепкая, высокая, размер ноги тридцать девять, не меньше. Да и сутулится как-то странно. Похоже, она не из этих красивых домов. Зачем ей было тащиться сюда? Может, хочет подцепить себе старичка побогаче? Так что же тогда с молодым беседует, шла бы и очаровывала дедушек. Хотя для этой цели оделась она не очень привлекательно. Свитер старый, большой, как мешок, туфлям давно место на помойке. Видно, совсем бедность доконала. Я, не отрываясь, смотрела в бинокль. Бабка отошла от Стаса, наверное, поняла, с кем имеет дело.