Спускаясь в самый низ на стеклянном лифте, они проехали мимо еще нескольких этажей техники и электроники. И оказались в супермаркете.

— Бабушка, кушать хочется, давай зайдем? У тебя остался еще лимит на продукты?

— Думаю, да. Сейчас проверю, — ответила женщина. Она нажала крохотную кнопочку на браслете, и перед ней в воздухе повис небольшой дисплей. Бабушка поводила пальцем, нашла нужный раздел, и сказала:

— По сэндвичу и напитку можем себе позволить!

Они пошли вдоль рядов с продуктами. Огромные стеклянные витрины были похожи на шкафчики с множеством ячеек. В каждой из них лежал отдельный продукт. Ячейка открывалась отпечатком пальца, с которого считывались данные о покупателе и происходила оплата. На каждого человека полагалась определенная норма продуктов в месяц. Глобальная система, в которую были занесены все, без исключения жители страны, сразу определяла, сколько и по какой цене человек мог купить. Например, если фруктов и овощей разрешалось в месяц есть по килограмму, то, покупая их, сверх установленного лимита, человек платил десятикратную цену.

Бабушка подошла к витрине с газировкой. Она делалась из искусственных ингредиентов, стоила дешево, и продавалась без ограничений.

— Может, все — таки сок?

— Нет, кока — колу!

Дети съели свои бутерброды, выпили газировку и повеселели.

— Бабалис, а тебе сколько лет тогда было? — спросила девочка.

— Тринадцать. Как вам сейчас, — ответила та.

— А это было до вируса?

— Конечно. Задолго до него.

— Бабушка, а в твоей книге непонятно, Ирина Алексеевна оставила амулет или забрала для науки? — Спросила правнучка.

— В том — то и дело, что мы не знаем…

— Как? А вы что, потом не спрашивали у нее? — удивился мальчик.

— Я спросила, как — то раз… На что Ирина Алексеевна улыбнулась и сказала: «Алиска, а ты как думаешь?». Она дала мне понять, что не очень хочет говорить на эту тему.

— А ты не проверяла, может, он в музее каком — нибудь лежит? Или статьи про него написаны? — спросил мальчик.

— Ничего нет, никаких упоминаний, — ответила бабушка.

— Интерееесно, — протянул внук.

— Вот именно. Я много лет об этом думаю. Честно говоря, сначала мне хотелось верить, что она его оставила здесь. Мне казалось это правильным, что — ли. Потом, когда Ирины Алексеевны не стало, я задумалась — а может быть, ей стоило забрать амулет себе? Он придавал сил, многим из нас так казалось. Возможно, спас бы и ее? Она сделала бы множество великих открытий в науке, благодаря тем чудесным снам…

— Я бы точно себе оставил! — сказал мальчик. — А что, положил под подушку, смотришь сериал про предков, и утром встаешь такой бодренький!

— Не всё так просто, мой мальчик.

Немного помолчав, бабушка сказала:

— Вы, наверное, догадались — я хочу попробовать его найти. Я купила специальный прибор, — глаза Алисы загорелись. — Нажал кнопку, и вот, пожалуйста, на экране детальное изображение того, что там, в недрах земли запрятано!

— Наверное, сейчас и археологи не нужны, да, ба? — спросил мальчик.

— Что ты! Они всегда будут нужны! Просто сейчас они работают по — другому, намного быстрее и эффективнее. Да вы у дедушки спросите, он много знает.

Ребята переглянулись и засмеялись.

— Да, дедушка если начнет рассказывать, то это на неделю! — сказала девочка.

Алиса улыбнулась — она вспомнила лицо мужа, когда тот начинает разговор про экспедицию, и археологию. Как он преображается, и из седого старика превращается в того подростка, каким она его помнит.

— Ну так что, когда мы отправимся на поиски? — спросил мальчик, явно цитируя какой — то приключенческий фильм.

— Прямо сейчас, — сказала бабушка.

***

Они шли вдоль широкой асфальтированной дороги, по которой на сумасшедшей скорости проезжали плоские автомобили. «Где — то здесь стоял заброшенный дом», — подумала Алиса, и поежилась. Прошло столько лет, а воспоминания о том вечере до сих пор вызывали у нее мурашки. Там, впереди должна быть Омка, точнее, то, что от нее осталось. Алисе хотелось пройтись по тому месту, где стоял лагерь и был разбит раскоп, прогуляться вдоль берега. Но это потом. Сначала — курган. Найти его оказалось сложнее, чем ей казалось. За насыпью когда — то был лесок, он служил ориентиром. Но сейчас на много километров вокруг — лишь ровная вспаханная поверхность земли.

Женщина и ее правнуки ходили по полю уже больше двух часов, как вдруг картинка на экране прибора изменилась.

— Здесь толщина чернозёма больше! Это может быть здесь! — воскликнула бабушка. — Видите, здесь кое — какие косточки… Тааак, обломок керамики, еще один…

Сердце ее было готово выпрыгнуть из груди. Ребята тоже оживились.

— Это он! — закричала Алиса. — Я уверена!

Она достала из рюкзака компактную складную лопату, которую привезла в свое время из Японии.

— Бабуль, а можно я? — спросила девочка.

— Давай. А ты держи прибор, — сказала женщина, и передала правнуку небольшую прямоугольную коробочку. — Я пока посижу, устала что — то.

Она достала какой — то предмет, нажала кнопку, и через пару минут уже сидела на надувном кресле. Конечно, она устала. В ее годы мало кто может выдерживать большие нагрузки. Несмотря на все достижения науки и техники, тело сдает, и с этим надо считаться.

Лопата уперлась во что — то твердое.

— Нашли! — закричала девочка, и достала из земли небольшую овальную бляшку.

***

Ребята бросили на траву коврики, и улеглись. Они по очереди рассматривали загадочный амулет, о котором читали и столько слышали. И поглядывали на бабушку, которая ходила вдоль берега в глубокой задумчивости.

Алиса не узнавала эти места, поросшие высокой травой и репейником. Пожалуй, только растительность осталась та же. Река обмелела. Теперь, чтобы дойти до воды, нужно было преодолеть довольно крутой спуск. Но изгиб остался все тем же, и по нему женщина догадалась, где был раскоп. Вот здесь, едва уловимый склон, отличающийся от участка до и после него. За раскопом река поворачивает, сюда они ходили купаться.

Алиса повернула обратно, туда, где по ее ощущениям, стоял лагерь. Слева была палатка Ирины Алексеевны, чуть дальше справа — камералка. Женщина вспомнила вдруг с предельной ясностью расположение палаток, их цвет. Ей даже почудился запах дыма от костра. Она шла вдоль воображаемого палаточного лагеря. Здесь жили Анька и Ксюшкой. На мгновенье перед Алисой возникло Анькино лицо с нахальной улыбкой и бусики из живых оводов. После той экспедиции они больше не виделись. Сажина переехала в другой район, и связь с ней навсегда оборвалась.

Алиса вспомнила, как Анька тогда у костра, сказала, потупив глаза:

— Я — вождь.

И в этом не было гордости, хвастовства, а, скорее, наоборот, она как