Его сжигало желание обладать ей еще с тех пор, как она читала о женских щиколотках. Это напряжение передалось и Маргарет, Эш ощущал жар даже под плотной тканью платья.

Эш целовал ее, позволяя кончикам пальцев легкими прикосновениями, словно мазками невидимой кисти, изменить ее, сделав такой, какой он мечтал ее видеть. Убрать из глаз выражение горечи и тоски, наполнив взгляд страстью. Рука прочертила линию на спине, осторожно, дюйм за дюймом спускаясь вниз, наполняя желанием и воображая, что он касается не ворсистой ткани, а шелковой обнаженной кожи.

Эш знал, что Маргарет ему необходима. Он жаждет ее со всей животной страстью, которую все труднее скрывать.

Маргарет задрожала, когда он коснулся ее груди, забывшись в порыве влечения. Рука нащупала две небольшие выпуклости с ложбинкой между ними. Соблазнительные, волнующие, невинные. Маргарет подняла на него глаза, выражение которых возбуждало больше прикосновений. В них было столько страсти и желания, но и нечто большее, что давало Эшу острое осознание того, что рядом с ней он чувствует себя уязвимым.

Очертания ее тела были скрыты корсетом, но богатое воображение помогло дорисовать вожделенную картину. Эш чувствовал, как с каждой минутой долгого поцелуя растет и ее возбуждение. Маргарет прижималась к нему. Пожалуй, это можно расценить как наивысшее доверие.

Словно в тумане, Эш положил ее на диван, ослабил пояс платья и медленно, одну за другой, принялся расстегивать пуговички на лифе. При каждом вздохе он сбивался, пальцы соскальзывали. Кое-как Эш справился с трудной задачей и поблагодарил Создателя, увидев корсет с передней шнуровкой. Белье цвета слоновой кости стало раскрытой тайной, которой владели теперь они оба. Распустив шнуровку, он осторожно сдвинул в сторону тонкую ткань, открывшую его взору темные бутоны сосков — розовые, как и ее губы, и так же страстно молящие о поцелуе.

Эш склонился к ним, рука скользнула вниз.

Маргарет тихо застонала и выгнулась всем телом, ощутив бедром напряжение его плоти. Он мог бы вечно вдыхать запах ее тела, пробовать его на вкус, но сейчас жаждал большего. Эш оторвался от ее груди и вновь припал к губам. Ощущение того, что Маргарет так близко к нему, но одновременно так далеко, сводило с ума. На мгновение он отпрянул от нее — лишь на мгновение, только для того, чтобы потянуться к щиколотке. А затем вновь продолжил очерчивать контуры ее тела, проводя кончиком пальца по голени и колену, поднимая все выше юбку платья.

Маргарет запрокинула голову и чуть развернулась, открывая его взору бедро. Ее ноги — о боже, — ее ноги были прекрасны — стройные и длинные, а кожа гладкая и теплая. Эш раздраженно откинул в сторону сбившуюся нижнюю юбку.

Он мог был любоваться ее ногами до самого рассвета, если бы все остальное в Маргарет не представлялось ему столь совершенным. Колени, подрагивающие от его прикосновений, бедра, раздвинув которые он увидел темные завитки, скрывающие самое сокровенное ее богатство. Его пальцы устремились вперед. Мускусный запах кружил голову.

Эшу осталось сделать последний шаг, чтобы она принадлежала ему. Задержавшись на мгновение, он осознал, что в этой женской фигуре, похожей на лежащую цифру восемь, выражены все его желания. Бесконечность. Вечность.

К Эшу вернулось здравомыслие. Она говорила о желании бросить вызов, и он с жаром кинулся исполнять ее просьбу. Ему осталось лишь скинуть панталоны и взять тот подарок, что она ему преподносила. Из того, что рассказывала ему Маргарет, Эш понял, что у нее весьма мало опыта в преодолении страстного влечения. Ее слишком переполняли чувства, чтобы дать им отпор. Поэтому она и ответила согласием.

Эшу хотелось биться головой о стену от внезапного разочарования. Пожалуй, это было единственным, что могло прогнать овладевшую им страсть.

Маргарет открыла глаза.

— Эш, — спросила она дрожащим голосом, — почему вы остановились?

— Дорогая, если вы подумаете о продолжении, то отлично меня поймете. Я обещал путешествие, но не падение. — Но все же Эш никак не мог заставить себя оторваться от нее.

Маргарет приподнялась и округлила глаза, словно только заметила, где находятся его руки.

— Ох. Ох. — Она посмотрела на Эша. — Я бы позволила вам… позволила, вы понимаете.

— Вы позволите мне. Дело не в этом. Я не могу обладать вами просто потому, что получил разрешение. Я очень этого хочу. Мечтаю обладать вами. Но всей, а не той частью, к которой допущен.

Маргарет смотрела на него с недоумением:

— Я вас не понимаю.

Эш заставил себя убрать руки. Тщетная попытка развеять бушующие в душе чувства. Это и не могло помочь ему собраться с мыслями — не тогда, когда Маргарет смотрит на него с такой нежностью. Его плоть молила завершить начатое, просто взять ее прежде, чем мысли оформятся в предостережение.

— Я слишком желаю вас и хотел бы получить все, кроме искреннего участия. — Эш застонал. — Целомудрие… дается с трудом. Но — проклятье — оно необходимо. Сейчас необходимо. — Он погладил ее по руке и стал зашнуровывать корсет. Затем поднялся сам и помог встать Маргарет. Ноги плохо ее слушались, да и Эш держался не твердо. Они вместе привели ее одежду в некое подобие порядка. Когда Эш завязал пояс, она повернулась и посмотрела ему в глаза.

— Спасибо, — мягко произнесла Маргарет.

— За то, что воззвал к разуму? — Все тело его невыносимо ныло. Проклятье, ему не нужны ее благодарности. Он должен получить медаль за мужество и за исполнение гораздо большего, чем предписывало чувство долга.

— За все, — тихо ответила Маргарет и направилась к двери слегка неуверенной походкой — небольшая компенсация Эшу за вынужденный отказ от удовольствия. Он был виновник этой дрожи в коленях, и это доставляло некоторое удовлетворение. Вероятно, именно это и заставило Эша последовать за Маргарет. Заметив его, она повернулась, уже стоя в дверях, и он поцеловал ее сильно и властно, чтобы она запомнила этот вечер, когда они полуобнаженные лежали вдвоем на диване.

Маргарет вырвалась и убежала.

Эш смотрел, как ее фигурка удаляется по коридору.

Господи, какая невыносимая боль. Надо принять прохладную ванну. И еще ему потребуется помощь правой руки.

Эш вздохнул и в тот же момент заметил миссис Бенедикт, стоящую в оцепенении в конце галереи. Должно быть, она только сейчас поднялась по лестнице. Глаза ее были широко открыты, вид был таким, словно она готовится совершить убийство. О, черт. Она видела выходящую из его покоев Маргарет — одну, в такое время, в наспех надетом платье. Вполне возможно, экономка даже стала свидетельницей их последнего поцелуя.

— Это совсем не то, о чем вы думаете, — произнес наконец Эш.

Миссис Бенедикт презрительно сморщила нос:

— Я не настолько глупа, мистер Тернер.

— По крайней мере, это было не совсем то, что вы предполагаете.

— Я видела, как вы на нее смотрели.