– С какой это стати, завозмущались завоеватели из чувства противоречия.

– Потому, что, спокойно пояснил Грифусс, – «Посторонним вход сюда воспрещен».

– Это кто же тут посторонний?– не понял Горох. – Да я может всю свою жизнь в тюрьме прожил, образно говоря.

– Все равно, без документов я принять вас не могу.

– Ну, ты сам подумай, – какие у клоунов могут быть документы?

– Ни чего не знаю, не унимался палач, – без документов – вы здесь находиться не имеете права. Понаехали тут всякие, а тюрьма – она ведь не резиновая.

– Ну, тогда мы тебя, козла, расстреляем. Вот место сразу и освободится.

– Расстреливать здесь имею право только я, возмутился тюремщик, – у нас тут, как – никак – цивилизованное государство. Хоть и тюрьма… – Так что – сдайте-ка оружие. При выходе вам все вернут.

Сдавать оружие, клоуны, конечно же, не стали, они просто сложили его в отдельную камеру, под охраной часового. Да еще один часовой забрался на смотровую вышку, чтобы наблюдать оттуда за приближением неприятеля.

Палач поначалу сильно возмутился таким положением дел, где это было видано, чтобы заключенные сами себя охраняли, но поделать ни чего не мог, сила была в тот день явно не на его стороне. Горох, в свою очередь, тоже хотел было выгнать Грифусса из тюрьмы, но тот заперся в одной из камер, и ни за что не желал оттуда выходить. Он даже объявил голодовку в знак протеста. После нескольких часов безуспешных попыток вытурить его оттуда Горох сдался и разрешил Грифуссу остаться в тюрьме при условии, что тот примет гороховское подданство. Царь даже в мыслях не мог допустить, чтобы жить под одной крышей с врагом. Немного подумав, Грифусс согласился принять второе гражданство, если его за это назначат начальником тюрьмы. Получить должность начальника тюрьмы Грифусс мечтал с того самого момента, как попал сюда, т.е. уже больше сорока лет. Но все эти годы он так и оставался простым палачом, поскольку не имел высшего тюремного образования. В свое время он окончил только шестимесячные курсы палачей, да и то заочно. И вот сейчас у него появилась реальная возможность осуществить свою мечту. Царь же, хоть и планировал в самом ближайшем будущем переоборудовать эту тюрьму под замок, но пока этого не произошло, великодушно разрешил Грифуссу считать себя начальником тюрьмы.

2.18.5.

Между тем пока все разбирались, кто в тюрьме хозяин, Борода незаметно перелез через тюремную стену, и был таков.

Глава 19. Новый порядок

2.19.1.

Таким вот образом вышло, что, являясь абсолютно свободными людьми, завоеватели оказались в тюрьме, причем по собственной воле. После нескольких безуспешных попыток уговорить незваных гостей покинуть сие заведение, Грифусс вынужден был оприходовать завоевателей в своем тюремном журнале как временно задержанных и поставить их на тюремное довольствие. Палач ни как не мог допустить, чтобы в его тюрьме околачивались посторонние.

2.19.2.

Только завоеватели оказались очень беспокойными и неправильными заключенными. Они постоянно нарушали тюремный режим и распорядок дня. Сидеть в тюрьме, пусть даже и по собственной воле, оказалось очень тоскливым занятием, и завоеватели стали придумывать всевозможные предлоги для того, чтобы хоть на время покинуть ее стены.

Первым не выдержали Шампиньон с Батоном. Воспользовавшись своим древним баронским правом делать все, что им вздумается, они каждое утро, после завтрака стали покидать тюрьму для совершения всевозможных подвигов. Им баронам, время от времени нужно было совершать такие подвиги, чтобы не потерять квалификацию. Шампиньон это время попусту не тратил, и вовсю занимался воспитанием сына, треск его ремня был слышен на много миль вокруг.

– Папа, а какова в этой жизни главная задача баронов? – спрашивал, бывало, Батон, потирая ушибленное место.

– Главная наша с тобой задача, сынок, отвечал ему старый барон, – это – жить. Жить так, чтобы не жалко было и умереть.

2.19.3.

Вслед за баронами на волю потихоньку потянулись и все остальные.

Всё чаще и чаще стал покидать тюрьму Факс, якобы потому, что он – натура творческая, легкоранимая, и в заключении творить не может. Нет, он вовсе не отказывался жить в тюрьме, где у него была постоянная пища и крыша над головой, но ему время от времени просто необходимо было глотнуть свежего воздуха для вдохновения. В целом же тюремные декорации режиссеру очень понравились, он даже решил задействовать их в съемках очередной серии своего фильма под поэтическим названием – «На дне».

Хуже всего приходилось простым клоунам-солдатам. Выйти из тюрьмы они могли только для сбора ягод, грибов или дров, и то только в свободное от несения службы время. А так как солдат у Гороха было очень мало, то и свободного времени на волю у них почти не оставалось. Не говоря уже о том, что за каждый такой выход на свободу им приходилось отчитываться всевозможными дарами природы. Но все равно, это было лучше, чем сидеть сутками напролет в тюремной камере.

Со временем такую затворническую жизнь не выдержал даже царь. Переодевшись в полосатую арестантскую робу, чтобы его не опознали аборигены, Горох часами бродил по окрестностям. Просто так, без всякой цели, дыша свежим воздухом и дожидаясь перемен. К лучшему, разумеется, не век же ему в тюрьме было сидеть. И теперь все вместе завоеватели собирались только лишь к обеду или даже к ужину. Так вот они и жили, до поры до времени.

Один только Грифусс был доволен всем происходящим – мало того, что у него впервые за много лет появились, наконец, заключенные, так его еще и в должности повысили. А если учитывать и то, что со старой должности его тоже, пока еще, ни кто не увольнял, то Грифусс надеялся теперь получать двойное жалование, по одному окладу от каждой из сторон. По крайне мере до тех пор, пока не закончится вся эта неразбериха с дележом тюрьмы. А там, резонно размышлял палач, кто-то из проигравших обязательно вновь окажется за решеткой, только уже на законных основаниях. В любом случае он-то уж точно без работы не останется.

Глава 20. Кто виноват? Или «Что делать?»

2.20.1.

Между тем в королевском замке Трунштейн поначалу тоже было все тихо и спокойно. Киса де Мура, занятая очередными покупками, совсем забыла про завоевателей, а ей ни кто об этом благоразумно не напомнил. Но вот как-то утром на завтрак королевской чете была подана гороховая каша, и Лисичка, до смерти не любившая ни какие каши, а гороховую в особенности, есть эту кашу, наотрез отказалась.