class="empty-line"/>

Сложное и забытое состояние.

Волнительно.

Сорок третья глава

Я проснулась в точной уверенности, что сегодня случится что-нибудь хорошее. С предвкушением праздника. Как в детстве перед Новым годом. Когда кажется, что волшебство близко. Что оно есть. И мир вокруг доброжелателен и чудесен.

Я потянулась, наслаждаясь возможностью свободно двигать рукой, перевернулась на живот и обняла подушку, уткнувшись в неё носом.

Пусть всё сложится.

Вечером должен был заехать Саша. И мы уезжали с ним на два-три дня за город.

А сейчас бегом в салон. Почистим пёрышки, чтобы собрать по крупинкам уверенность в себе. Ну и приятно быть красивой

Заскочила, предварительно созвонившись, на бывшую работу. Забрала трудовую и деньги получила с отпускными и с премией. Не стала заходить к начальству. О чём говорить? И зачем? Человек сделал выбор. Я проработала тут больше десяти лет. Были разные ситуации. Не раз я выручала его и предупреждала зарождающиеся конфликты. А он уволил меня в один вздох.

Мне не было обидно за себя. Мне было стыдно за него. И немножко противно.

Нужно будет серьёзно подумать насчёт работы. Ведь раз так сложилось, то можно поискать что-нибудь смежное. У меня есть время.

Я, смущаясь, чувствуя себя немножко Золушкой перед балом, выбирала бельё в магазине, когда мне позвонила мама с требованием немедленно приехать к ней. И ни на какие разумные доводы она не реагировала. Я так и не смогла добиться ответа на вопрос: "Зачем?"

В последнее время мою маму несёт. Я всё понимаю. Возраст. Привычка. Убеждения.

Но, чёрт подери, можно же как-то сдерживаться. Она ведь не читает нотации посторонним.

Упс, хотя нет, уже читает.

Не успела я положить трубку, как позвонила Ира.

Так. Всё понятно.

Конфликт поколений. А мне их теперь разводить по разным углам.

Тоже моё упущение за последние годы. Сама приучила, что сделаю всем хорошо. Мне было проще разрешить все конфликтные ситуации и разрядить зарождающееся напряжение между домочадцами, чем дать им волю разбираться самим.

Ну, что же. Пришло время — отучать. Понемногу.

И Москва не сразу строилась.

Пока я доехала до мамы, уже пора было собираться к отцу в больничку. И всю дорогу мама меня стыдила. За то, что я собралась с Сашей за город. Обвиняла чуть ли не в измене мужу. Обзывала профурсеткой. И возмущалась, что без мужского воспитания мои девочки пойдут по рукам. Как я.

— Мама! Остановись! Ты переходишь уже все возможные границы. Подумай о своём здоровье. Что ты разошлась с упрёками? Зачем? — попыталась я вразумить её перед входом на территорию института скорой помощи.

Но глядя, как мама всё сильнее распаляется, я поняла, что взывать к разуму сейчас бесполезно. И когда мы поднялись к отцу, я, оставив маму, пошла поговорить с лечащим врачом о папе.

В конце разговора я попросила его, осмотреть маму и сделать ей, если это необходимо, успокоительный укол. Не справляется она с потрясениями самостоятельно.

Нужно искать маме специалиста.

После укола мама полежала немного и вроде пришла в себя. Я не стала ей ничего говорить, мы просто тихонечко дошли до дома и там расстались.

Я старалась не потерять те жемчужинки настроения, что собирала утром. Не расплескать на ерунду ощущение чуда. Чтобы раздражение дня не сожрало ржавчиной, не разъело моё предвкушение.

Пока собирала, сумку позвонил мой адвокат. Сообщил, что у мужа предложение по разделу имущества со значительными уступками в мою пользу. Что Сергей хочет разделить всё в досудебном порядке договором. Мужчина объяснял мне юридические тонкости и разъяснял отличия, уговаривал встретиться.

Ой, не сегодня!

И не хочу я брать у Сергея лишнее. Только законное. Лишнее может слишком дорого мне обойтись.

Что ж так сложно-то всё?

Мы с девчонками пили чай на кухне, и я в сотый раз давала им наставления. Вплоть до того, как включать газ. Потом, поймав себя на третьем повторе одного и того же, замолчала на полуслове.

Я становлюсь похожей на свою маму. Девочки не маленькие. И остаются дома одни не впервые. В возрасте Иры я замуж выходила.

Остановись!

— Мам, не волнуйся. Я, скорее всего, буду ночевать с бабушкой сегодня. А Ира завтра. Будем слать тебе отчёты. Не паникуй! — сказала Олюшка.

Звонок в дверь прогремел для меня сиреной.

Саша зашёл в квартиру с полными пакетами продуктов. Привёз девочкам фрукты. Сладости.

В старых, потёртых джинсах и в джемпере крупной вязки, в расстёгнутой настежь куртке, со взъерошенными волосами он был тоже взволнован и вёл себя как приглашённый к детям Дед Мороз.

Балагурил и не замолкал ни на секунду.

Нервничает.

А я, как увидела, когда почувствовала его нервозность, то сразу успокоилась. Мне стало легко. И немножко весело.

Как я всё-таки люблю дорогу! Люблю, сидя в кресле автомобиля, видеть, как серая лента асфальта исчезает под капотом. Смотреть на мелькающие по сторонам пейзажи. Безвременье дороги всегда примиряет меня с жизнью. Как бы ни менялись события в ней, калейдоскопом, день за днём, но есть всегда место, где всё встаёт на паузу. И можно спокойно подумать о том, что происходит. Или просто смотреть в окно, наблюдая, словно кино, реальность за стеклом. И постепенно дорога залечивает, осаживает наносную муть. Дорога — мой идеальный антидепрессант.

Мне очень нравилось, как Саша управляет своей машиной. Красиво. У меня, при моём большом опыте вождения, не возникало желания отобрать у него руль. Или педали.

Например, когда мы ездили с Сергеем, я всегда давила в пол правой ногой. Пытаясь найти тормоз. На пассажирском сидении.

Мы ехали на северо-запад. Вечерело. Очень живописное шоссе, проложенное сквозь леса. Суровые ели, темно-зелёной чащей и таящейся страшной сказкой, перемежались с вековыми, золотыми в заходящем солнце, соснами. И в дымке зарождающейся листвы смешанным многолесьем.

Соскучилась я по природе.

По жизни, похоже, тоже

Сорок четвертая глава

Мне очень спокойно и безопасно было в Сашиной машине. Так, что когда на заднем сидении зашебуршал в пристёгнутой переноске большой рыжий котяра, я вздрогнула