– По три крупицы, не больше, – строго предупредил тот. Достал заветный порошок и осчастливил обоих. – Что, проигрались?

Чувствовалось, что он их понимал. Ещё как понимал!

– В пух и прах, – подтвердил Кудяня.

– С самого начала не пошло, – мрачно пожаловался Кресяня. – Не было удачи. С перьевыми бабками особо не похитришь… Эх, не судьба была и начинать!

– Как это – не похитришь? – искренне изумился Стригун. – У вас что, руки отсохли?

Да уж, судя по всему, игра в кости была ему знакома явно не с чужих слов.

– Ну не отсохли, и что с того? – угрюмо возразил Кресяня, поёжился и вытер рукавом лицо. – Особым-то чудесам ведь не обучены. Ну там, глаза отвести, шум устроить, камни обрушить – это мы горазды… А в остальном… Правда вот, Кудяня, – вдруг усмехнулся он, – может ещё вони подпустить. Брат! Покажи!

– Верим, верим! – дружно отозвались походники. – Не надо!

– Не надо так не надо, – вроде бы обиделся за Кудяню Кресяня и снова утёрся. – А мы тогда того. Вздремнём…

Кажется, волшебный порошок начинал действовать.

– Я тоже никуда не пойду, – приоткрыла один глаз Снежка и стала рассматривать со всех сторон свою шерсть. После чего сделала вывод: – Эта масть для тёмной ночи… когда все кошки серы…

Зевнула, потянулась и опять свернулась клубком. Хвалёный краситель Барыги на её шкуре проявил себя совсем не так, как на его волосах и бороде. Узоры местами были бурые, местами отливали зеленью, и не только. В чём было дело? В свойствах волоса, в плакучем тумане?.. Ясно было одно: в таком виде при свете дня лучше не появляться.

Вшестером, накинув капюшоны плащей, путешественники двинулись наружу. Путь был известен. Полутёмным коридором мимо длинной вереницы дверей, краем общей комнаты со столами и стойкой. Несмотря на обеденное время, народу было мало. Кто-то ел, скучали дешёвые девки, да несколько снагов люто резались в зернь. Играли в молчании, без задора, сидели как на похоронах, только фишки постукивали. А вот в глубине помещения, где-то за стойкой, веселье шло вовсю. Там душераздирающе выли, орали на голоса, рычали по-звериному и пели по-птичьи.

«Увы мне, – узнав голос не в меру любопытного полукровки, горько вздохнул Славко. – И на что я трачу Силу, полученную от богов? И кто я после этого? По плечу ли дар получил?..»

День снаружи был по местным понятиям ясный. С неба яростно светил Змеиный глаз, и в мрачных красных лучах его город представал во всём его своеобразии. Хотя на самом деле ничего такого уж особенного в нём не было, удивить он мог разве что Лося и девок: улицы, вонь, приземистые дома, главная площадь с лабазами и рынком. На северной стороне – тюрьма, напротив – Дом Страха и казармы смотрителей. На западной – склады и бараки лечебниц. На восточной – оружейная и дворец Руководящего.

Если бы не странность в названиях и не кирпичный свет, льющийся с неба, Подземск-69 мало чем отличался бы от городов наверху. Правда, на Лобном месте рядом с насестом Глашатая стояло огромное потрескавшееся зеркало, которое, говорят, погасло уже много сотен лет назад, а здешнее море не уходило за горизонт, а заканчивалось отвесным каменным полукругом. Под ним пролегали гигантские подводные ходы, по которым удавалось попасть в другие подземные моря. И не только подземные. Поговаривали – естественно, втихомолку, – что, умеючи, можно было выплыть и на поверхность. К чужому солнцу, к незнакомому небу, в верхний мир. Только за подобные речи легко было попасть на третий уровень, на живодёрню. И поделом, ведь самый прекрасный мир – тот, где во главе стоит несравненный Великий Змей, чьё всевидящее око с неба освещает всё и вся.

– А что, друзья, не мешало бы закусить… – Лось посмотрел на маленькое угрюмое море, потом снова на город. – Горяченького охота.

– Щей, – улыбнулся Стригун. – Да побольше.

– Бараньей похлёбки, – сказала Остроглазка, и голос неожиданно дрогнул. – Как дома, с укропом и чесноком…

– А у меня дома по праздникам всегда гуся готовят, – неожиданно разговорился Атрам. – Ягнячьей печенью начиняют…

– А я просто хочу наверх, подальше отсюда. – Соболюшка всхлипнула было, но совладала с собой. – Хочу к настоящему солнышку, синему небу, чтобы сосны, берёзы…

Они стояли на древнем, источенном водой причале и с любопытством следили за портовой суетой. Вдоль пристани сновал разномастный люд, грузились, разгружались, швартовались суда, слышались крики, ругань, топот крепких подошв о дерево и металл. Всё так же разило тухлыми яйцами, но запах, ставший привычным, почти перестал ощущаться. Да и любопытство всё пересиливало. Где ещё увидишь, как невиданные, похожие на гигантских рыб корабли отчаливают от пирса, выходят в море и, быстро погружаясь, исчезают из виду. Или как вдруг из ниоткуда, из невидимого подводного хода в глубине скалы появляется железная рыбина и, блестя клёпаной чешуёй, подходит к причалу…

На узких улочках Подземска тоже было на что посмотреть. Сновали юркие повозки, работающие на огненном камне, ходил по делу и без дела народ, важно вышагивали преисполненные властью смотрители, хвататели и иные служивые. Роптать и гневить богов было грешно, – напрасно они ни к кому не приставали. Если ты такой же, как все, ничем не выделяешься и взять с тебя вроде нечего, зачем время тратить? Так что никто не обращал особого внимания на четверых мужчин и двух женщин, одетых, как все вокруг, в длинные плащи с глухими капюшонами. Они шли неспешно, вели себя тихо, не выделяясь в толпе. Никто не потревожил их ни на Центральном торгу, ни у очередного памятника Замученным Снагам, ни в торговых рядах… да и сейчас, на главной пристани порта, особого внимания никто не обращал. Не дерутся, не ругаются, Верховного Снага не хулят…

Вдоволь насмотревшись на подземные чудеса и изрядно проголодавшись, путешественники отправились подкрепиться, благо мест, где можно было побаловать желудок, в районе порта хватало.

– Давайте-ка сюда.

Стригун, как самый опытный путешественник, остановил свой выбор на уютной харчевне, называвшейся непривычным словом «Кальмар». Чистая была харчевенка, без претензий – дюжина столов, улыбчивая прислуга, никаких непотребств вроде пьяни и шлюх. Судя по обилию народа, еда здесь была вкусной и недорогой.

– Что желаете, гости любезные? – Хозяин, бородатый полуснаг, лично принял заказ, дал знать на кухню и тут же попросил рассчитаться. – С вас ровно полшкалика…

Принял хрустальную бутылочку, хрустнул печатью, привычно наполнил радужкой мерный стаканчик. Посмотрел водицу на свет – играет, настоящая. Вытащил мудрёное устройство, ловко запечатал шкалик. Улыбнулся. Гостям, что платят настоящей радужкой, уважение и почёт…

Готовили здесь действительно вкусно – похлёбка из морских даров с мучной затиркой оказалась навариста и густа, жареное мясо с кашей таяло во рту, а уж крохотные пирожки с разными начинками…

– А что, друзья, жить можно, – допивая пиво, вздохнул Лось.

На заедочку принесли оладьи, сырники и блины.