Путешественников провели в просторную комнату, больше похожую на уютную гостиную, нежели на место для допросов, и пригласили сесть напротив пустого резного стола. В комнату вошла троица монахов – двое мужчин и женщина. Все они были среднего возраста и имели очень серьезный вид.

Как только монахи расселись по своим местам, полицейский офицер шагнул вперед и отдал им честь, приложив ладонь ко лбу, а затем размашисто отдернув ее вниз:

– Вот те, за кем вы нас посылали, Высокий Книжник.

Симна наклонился и прошептал другу:

– Попробую-ка я угадать. Это те самые праведные, высокие и могущественные Блюстители Правильного Мышления. Если хочешь знать мое мнение, выглядят они странновато. Впрочем, мне нравится золотая вышивка на их мантиях.

– Тебе вообще нравится все золотое, – сказал Эхомба.

Северянин взвесил слова друга.

– Не всегда. В детстве у меня была тетушка с полным ртом золотых-зубов. Когда она наклонялась, чтобы меня поцеловать, я каждый раз плакал – боялся, что она меня съест.

– Держи себя в руках, – предупредил Симну пастух, – и нам, возможно, удастся уйти без всяких осложнений, если их удовлетворит причина нашего посещения этой страны.

Позади него и несколько справа на задних лапах сидел Алита и занимался тем, что тщательно умывал морду, демонстративно не обращая внимания на то, что затевают люди, будь то друзья или незнакомцы.

– Добро пожаловать в Тетсприах. – Мужчина, сидевший посередине, сложил на столе руки и улыбнулся путешественникам. Выражение его лица, насколько Эхомба мог судить, было искренним.

– Странный у вас способ приветствовать чужестранцев, – отозвался Симна не особенно вежливо. Эхомба ткнул его локтем под ребра.

Женщина сразу же всполошилась:

– Вы были ранены по пути сюда? Вам больно? Или вы претерпели какие-либо притеснения по пути с гор Анисвоар?

– Нам не причинили вреда. – Эхомба посмотрел на нее с любопытством. – Откуда вы знаете, что мы пришли с этих гор? Ведь мы могли прибыть в вашу землю и с востока, и с запада.

Симна с сарказмом заметил:

– А я знаю откуда, длинный братец. Птичка на хвосте принесла.

Круглолицый монах с блестящими глазками, сидевший слева, выпрямился на стуле.

– Совершенно верно. – Понизив голос, он пробормотал своим коллегам: – Они разговаривали с гражданами?

– Нет, – возразил мужчина в середине. – Думаю, он просто восприимчивый.

– Странно. – Женщина пристально рассматривала Симну. – Он не похож на восприимчивого.

Эхомба поспешил увести разговор от своего товарища.

– Нам сказали, что мы доставлены сюда, потому что наши мысли не соответствуют образу мыслей, который вы утвердили в вашей стране. Я никогда ничего подобного не слышал. Как можно издать декрет о том, что людям разрешено думать?

– Не «Что», – поправила женщина. – «Как». Нас волнует образ мыслей народа. А то, о чем они думают, – не наше дело.

– Совершенно не наше, – добавил монах на дальнем конце стола. – Мы решительные противники вторжения в личную жизнь.

Эхомба тем не менее сомневался.

– А указывать людям, как им думать, не является вторжением?

– Ни в коем случае. – Сияющий монах в центре разжал ладони и положил их на стол. Золотые символы на его мантии запрыгали и замерцали в приглушенном свете, наполнявшем помещение. – Таков путь к преуспевающему и процветающему обществу. Ведь вы не станете оспаривать, что все виденное вами в Тетсприахе говорит о процветании, что люди столь же здоровы и привлекательны, как и их жилища?

– Пожалуй, – признал пастух. Эти люди не только позволили им с Симной во время допроса не отдавать оружие, но и разрешили коту сопровождать их во внутреннее святилище. Значит, они совершенно уверены. Вот только в чем? Вооруженные служители, сопровождавшие сюда друзей, остались снаружи. Ни у одного из монахов не было даже кинжала. Каким образом они могли защититься, если, к примеру, Симна выйдет из себя и бросится на них с обнаженным мечом? Они сидели за столом с таким видом, словно их не беспокоила опасность, которую могут представлять собой вооруженные иноземцы. На Эхомбу все это производило сильное впечатление. Это и тревожило его, и вызывало у него острое любопытство.

– Ладно, – вздохнул северянин. – Скажите, что мы должны сделать, чтобы выбраться отсюда? Если это штраф, то мы постараемся наскрести денег и заплатить.

– О нет. Штраф характерен для примитивных насильственных режимов. – Женщина снова улыбнулась ему. – Это все равно что приставить вам нож к горлу посреди улицы. Нам никогда такое в голову не пришло бы.

– Ни в коем случае, – подтвердил средний монах. – Мы не являемся карательным органом, наказывающим физически либо финансово.

Симна почувствовал некоторое облегчение.

– Приятно слышать.

– Тогда чего вы от нас хотите? – В отличие от своего друга Эхомба не успокоился. – Зачем нас сюда привели?

– Как зачем? Разумеется, чтобы вам помочь! – Все трое заулыбались еще лучезарнее, чем раньше.

Услышав такое заявление, северянин утратил самообладание.

– Что вы имеете в виду – «помочь»?

Монах слева взглянул на него с бесконечным сочувствием.

– Конечно же, мыслить надлежащим образом.

Симне ибн Синду эти слова не понравились. В высшей степени не понравились.

– Благодарю, но я думаю самостоятельно вот уже почти тридцать один год, и этот процесс вполне устраивает меня в том виде, как он протекает. Живу своим умом, так сказать.

– О, не беда, – заверил его монах. – Подобной точки зрения придерживается большинство неверно мыслящих, но это легко исправимо. Не беспокойтесь: мы займемся этим в ваших же интересах.

– Клянусь Гамбралой, мне что, по слогам вам повторить? Я не желаю, чтобы «этим» занимались!

Эхомба успокаивающе положил ладонь на плечо другу. Но распалившийся Симна сбросил руку, хотя из уважения к товарищу не выпалил тех слов, которые вертелись у него на языке.

– Почему вас заботит то, как мы думаем? – Пастух обратился к заседателям совершенно спокойным голосом, и тон его выражал почтение и неподдельный интерес. – Мы прибыли из других земель и всего лишь идем через вашу страну. Если повезет, то уже через несколько дней мы пересечем границы Тетсприаха. Тогда наш образ мыслей больше не будет вас касаться.

Женщина медленно покачала головой.

– Если бы мы позволили такому случиться, то уклонились бы от исполнения своего долга в отношении нашего собрата. На всех нас тогда следовало бы наложить епитимью.

– Вы с каждым гостем так обращаетесь? Не думаю, что у вас завязались добрые торговые отношения с соседями. – Симна несколько успокоился.