Зато за Фыфа я порадовался. Шлепнувшись задом об землю, он явно разозлился. Аж глаза выпучились. В том числе и пятый, который прорезался от ненависти, разорвав скрывающую его кожу на два вертикальных века. А еще я увидел, как, растерянно болтая конечностями, поднимается в воздух бюргер, которого невидимая ментальная рука тащит к «жаре». И как аномалия, немедленно проявившаяся как столб неистового пламени, нетерпеливо протягивает к живой плоти огненные ложноножки, чем-то похожие на ротовые щупальца ктулху.

Такая вот живописная картина открылась мне, пока окружающий мир медленно, но верно ускорялся, ибо трудно управлять своими офигенно крутыми суперспособностями, получив мощнейший удар прикладом «Вала» под дых! Тут бы вспомнить как дышать – уже за счастье…

Но я еще успел подробно рассмотреть, как татуированный, продолбив ножом в морде слепого ктулху кровавую дыру, приставил к ней рукоять стреляющего пистолета и нажал на спуск…

Как второй ктулху, с отверстием в груди, куда можно две руки просунуть, медленно оседает на залитую кровью землю. Будь ты хоть супермутант с суперрегенерацией, но когда в тебе сквозная дырища, в которой болтается размочаленный позвоночник, выжить всё равно не получится…

Как третий ктулху всё-таки добрался до ослабевшего пулеметчика и впился ему в лицо своими щупальцами. И так сдох на радость снарку, который аж подпрыгнул от счастья – надо же, не только мясо, но и вся кровь ему достанется!..

И как судорожно дёргается бюргер, которого Фыф определил в самый центр «жары».

А потом мир снова стал таким же, как обычно. И я услышал неистовый рёв, несущийся с трибун, – зрители аж хором со своих мест вскочили, чтобы получше рассмотреть подробности кровавой бойни.

Харон отбросил в сторону разорванное тело снарка и двинулся ко второму, который с увлечением жрал сталкера, заглатывая целые куски мяса и при этом запрокидывая назад уродливую голову, словно гусь, стремящийся пропихнуть в себя за один раз как можно больше – вдруг второго случая не представится?

Но тварь оказалась понятливой. Оценила судьбу одного из своих сотоварищей, валяющегося на арене по принципу «одна нога здесь, другая там». Снарк отпрыгнул в сторону от трупа и, оскалившись, зашипел. Впрочем, Харона это не смутило. Он как шел на мутанта, слегка покачиваясь, но вполне уверенно, так и продолжал идти. Думаю, когда этот рыцарь в драных доспехах прижмет снарка к краю арены, тому не поздоровится.

Впрочем, сейчас моё внимание было приковано не столько к затухающей битве, сколько к человеку в бронекостюме, валяющемуся на земле. Ктулху в предсмертной ярости сумел сшибить шлем с головы стрелка, продырявившего его из пушки Гаусса. И теперь я слегка офигевал от того, что видел.

Потому что стрелком этим был не кто иной, как профессор Кречетов. Получается, его «борги» заловили – и выкинули на арену. Не знали, кто он такой? Вряд ли. Тогда как он попал сюда?

Впрочем, это всё было очень второстепенно. Потому что мы, похоже, выиграли эту битву. Два оставшихся снарка благоразумно свалили на другой конец арены, где забились в угол, готовые броситься на любого, кто попытается их оттуда вытащить. Крысы, кстати, так же поступают, когда их жизнь прижмет. И не завидую я тому, кто попытается тех мутов из спасительного угла выковырять.

Хотя, если разобраться, у снарков был шанс нас всех добить. Сейчас, если броситься на наш поредевший отряд, обессиленный битвой. Но – не бросились. Предпочли не рисковать.

Я же наконец продышался и попытался встать. Получилось, хотя для этого пришлось опереться об стену арены. Итак, что мы имеем.

Фыф сидел на пятой точке, тупо уставившись на «жару», в которой медленно, словно на гриле, вращался горелый труп бюргера. Уже не труп, а так, головешка бесформенная.

Харон стоял неподалеку, похожий на страшный, уродливый памятник. Ждал. Чего? А это мы все скоро узнаем. Все, кто остался в живых. В отличие от сталкера-одиночки и пулеметчика из «Воли», чьи мертвые тела остались лежать на пропитанной кровью земле арены.

Татуированный сосредоточенно выковыривал ножом мозг из башки добитого им ктулху. То ли крышей поехал, то ли таким образом реализовывал своеобразный концепт контрольного выстрела. Ведь каждый знает, что если вышибить – или выковырять – мозги из черепа этого мутанта, то он уже точно не оживет. Хотя после того, что сделал с головой мута татуированный, и без выковыривания мозгов ясно, что ктулху трындец стопроцентный.

Ну и Кречетов тоже был вроде живой и относительно целый. Только за голову держался, ковыляя к своей пушке Гаусса, которая после удара ктулху отлетела метров на пять, чуть ли не мне под ноги. Понятное дело, после такой затрещины у профессора наверняка контузия. Не было бы шлема, пожалуй, умная голова Кречетова запросто улетела бы за пределы арены, словно футбольный мяч. А так продуманная защита смягчила удар, вот только насчет крепления шлема к броневоротнику конструкторам навороченного костюма следовало бы серьезно задуматься.

Итак, нас осталось пятеро. И что дальше?

Ответом на этот вопрос с вышки простучала длинная пулеметная очередь, и на другом конце арены два трусливых снарка превратились в одну груду окровавленного мяса, частично размазанного по бетонной стене арены.

– Тру́сам не место в Зоне! – жизнерадостно проорал матюгальник. – А мы все поздравляем пятерку победителей! Но в то же время мы помним правила – арену покинет только один, пятерых мы отпустить не можем. Поэтому ровно через одну минуту наше шоу продолжится! А чтобы нашим участникам не было скучно убивать друг друга, мы решили их немного подбодрить. Поэтому встречайте новых участников арены! Вас, дорогие и уважаемые зрители, ждет новый потрясающий бой – пятеро победителей против пятерых мутантов Зоны!!!

Что ж, понятно. Живыми нам уйти не дадут. Признаться, я особо и не надеялся на благородство «боргов». Нас сюда привели эффектно умирать, и ни за чем иначе.

Ладно, пусть так, мне не привыкать драться до конца. Привычка такая. Даже когда шансов на победу просто нет. Потому что там, на другом конце арены, из ворот выходили новые мутанты. Два квазимяса, два снарка… И ктулху. Не обычный, каких довольно часто можно встретить в Зоне, а болотный. Помнится, мы с Виктором Савельевым, Жилой и его ручным мутантом одного такого завалили. Вчетвером. Но чего нам это стоило…

– Ну, вот и всё, – буднично сказал Кречетов, подходя к нам и проверяя на ходу свою пушку Гаусса. Поморщился от резкого движения, посмотрел на счетчик зарядов.

– И сколько осталось? – поинтересовался я.

– Один, – вздохнул профессор. – Пожалуй, для себя оставлю. Неохота мне подыхать в пасти того чудища. Или, может, все вместе в гравиконцентрат шагнем? Быстро будет и, надеюсь, безболезненно. Тебя как звать-то, сталкер?

Хех! Не узнал. Хотя как тут узнаешь, с моей-то новой рожей? Впрочем, не до знакомств сейчас. Я молчал, наблюдая, как Харон поднимает Фыфа с земли, берет его под мышку и, обогнув злобно стрекотавший молниями «электрод», направляется к нам. Татуированный тоже прекратил своё неаппетитное занятие, пнул напоследок практически пустой череп ктулху и направился в нашу сторону. Это нормально. В случае смертельной опасности живым существам одного вида свойственно сбиваться в стаи. Даже если толку от этого немного в боевом плане, то подсознательно вместе помирать всяко легче, чем по отдельности. А поскольку все мы здесь в той или иной степени мутанты, то попытка перед лицом неминуемой смерти собраться в одну кучу вполне оправданна. Животный инстинкт, ё-моё.