– Я вас прекрасно понимаю и не раз говорила Леше об этом, но у него свои предрассудки. Сами знаете. Но! Мне кажется, нам нужно устроить совместный ужин, это хороший повод дать понять Леше на личном примере, что вы готовы переломить это затянувшееся молчание. Георгий коненчо же, должен обязательно там быть . Возможно, пообщавшись с ним свыше пяти секунд, Леша сделает более позитивные выводы об этом человеке?!

– Ты действительно думаешь, что это хорошая идея?

– Да, – киваю, не прерывая визуального контакта. У Юлии большие светло-серые глаза, красивый овал лица с чуть вытянутым подбородком, идеально очерченные губы и длинные темно-каштановые волосы. Она идеальна и выглядит моложе своих лет.

– Что-то не так?

– Простите?

– Ты на меня уже очень долго смотришь, – улыбается.

– Извините. Просто мы виделись до этого один раз, вы шикарно выглядите.

– Спасибо, Теечка.

– Ма-а-а-а-м, – из прихожей доносится довольно громкий и растянутый вопль Аси, – тут это…

Договорить она не успевает. Объект ее волнения сам появляется на пороге кухни. Сканирует помещение цепким взглядом, останавливая его на мне.

– К подруге, значит?

Леша смотрит раздраженно, а мне хочется поскорее отсюда уйти.

– Планы изменились, – пожимаю плечами, изо всех сил стараясь делать непринужденный вид. – Что-то произошло?

– Произошло. Мама, я заеду в другой раз. У нас с Теей много дел на сегодня.

– Может быть, мы останемся на подольше? – тяну время. – У Юлии Павловны очень вкусный чай, – желания уходить сейчас с ним, да к тому же злым, мало.

– Да, сынок, оставайтесь. Так хорошо, что ты зашел.

Я вижу блеск в женских глазах и то, с какой надеждой она смотрит на сына. Для нее его приезд – большая неожиданность, как и для меня. Он полгода здесь не появлялся.

– В следующий раз. Тея, поехали.

Он идет к двери, даже не оглядываясь. На сто процентов уверен, что я тащусь следом. А я иду, не хочу затевать скандал в стенах этой квартиры. Но ругани не миновать. Она начинается сразу, как только мы заходим в лифт.

– Я тебя просил не лезть?

– Просил, но я решила помочь. И кстати, предложила твое маме устроить совместный ужин. Георгий тоже на нем будет.

Леша закатывает глаза и, сжав мой локоть, выводит из подъезда, довольно грубо заталкивая в машину.

– Аккуратнее, я не каменная.

Ответом следует тишина и громкий хлопок дверцей.

– В последнее время ты, – упираюсь пальцем в его плечо, как только он садится за руль, – слишком много на себя берешь. Если ты кому-то даешь деньги, это абсолютно не значит, что ты можешь распоряжаться жизнью этих людей на свое усмотрение. Я долго молчала, но это абсурд. Какая тебе разница, с кем живет твоя мама? Она счастлива, не это ли главное?

– Не ори.

– Не ори? Это все, что ты мне скажешь?

– Нет. Ты во всем права. Я и приехал сюда сегодня лишь из-за нашего утреннего разговора.

– Значит, ты хочешь помириться?

– Возможно. Но суть не в этом.

– А в чем?

– Я просил тебя не лезть.

– Просил. Но я же не сделала хуже. Что изменилось от того, что я туда пошла?

– Ты обещала мне, но сделала все с точностью до наоборот.

– Я хотела помочь.

– Я просил твоей помощи?

И вот мы вновь возвращаемся к этой теме. Она преследует нас и не дает покоя. Это маниакальное желание тотальной самостоятельности без права на ошибку и пристыжение любого проявления помощи убивает.

Леша упирается ладонями в руль. Говорит громко, каждый звук ранит мой слух. Эта запредельная резкость с его стороны распаляет и мою злость тоже. Хочется выйти из машины и уйти как можно дальше.

– Не просил. Просто мне казалось, что, когда люди вместе, они стараются понимать друг друга, помогать. Хотя о чем я? Тебе никто не нужен. У тебя есть ты. И этого тебе более чем достаточно.

Дергаю ручку двери, а Кирсанов перехватывает мое запястье. Удерживает, оставляя на коже красные следы.

– Куда ты?

– Доберусь сама. У тебя тренировка.

– Тей…

Выдергиваю свою руку из его и вылетаю на улицу. Иду вперед без оглядки. Мне больно, обидно. Он не воспринимает никого, кроме себя. Я два года схожу по нему с ума, а в ответ получаю лишь разрешение любить его.

Перебежав пешеходный переход, сворачиваю за угол. Захожу в какую-то кофейню, садясь за первый же свободный стол. Беру кофе и много думаю. До тошноты много.

У нас нормальные отношения. Взаимные чувства, но кто-то, видимо, всегда должен отдавать себя чуть больше. И это я. Хотя чего я ожидала, вешаясь на парня, который открыто говорил мне, как я ему безразлична? Сама виновата. А раз виновата, то должна исправлять. Мне нужно разорвать этот порочный круг. Выпутаться из него.

Держа эту мысль в голове, еду домой. На квартиру. Он снял ее для нас. Не хотел жить в моей, воспринимал в штыки. И наверное, это правильно, я должна радоваться. Леша со мной не из-за материальных благ. Он хочет прийти ко всему сам, и я даже была готова помогать. Кидалась с головой в омут, соглашалась на все. Съемная комната? Пожалуйста. Отказ от привычной жизни в виде досуга в ресторанах, клубах и тому подобных заведениях? Пожалуйста. Я шла на любые уступки в течение почти двух лет, а теперь, когда он заработал, ворвался в большой хоккей, когда его начинают узнавать на улице фанаты, он орет на меня из-за того, что я, высказываю свое мнение. За то, что в отличие от него самого, осмелилась поговорить с его же матерью на эту табуированную вот уже как полтора года тему об ее любовнике.

Конечно, я виновата. Кидаю в чемодан еще одно платье и растираю слезы по лицу. Глаза настолько застлала соленая вода, что вижу я мутно. Еле разборчиво.

За окном темно. Вызываю такси и, застегнув непослушную молнию на забитом доверху чемодане, сажусь на кровать. Бросаю взгляд на рамку с фото, непроизвольно всхлипывая.

В прихожей слышатся шаги. Я не успела уехать до его возвращения, мне не хватило совсем чуть-чуть времени. Провожу ладонями по коленям, разглаживая воображаемые складки на белых брюках, и, сжав ручку чемодана, качу его туда. На шум шагов.

Готовлюсь к скандалу, а он непременно будет. Леша захочет подавить мой протест, а я, я хочу услышать хоть что-то о его ко мне отношении и о том, что нам со всем этим делать дальше.

– Ты уезжаешь?

Он явно обеспокоен. Увиденное для него сюрприз, большая неожиданность.

– Да. Поживу у себя на квартире.

– Давай поговорим, – выставляет руку вперед.