Однако для Ричера разница в их возрасте имеет существенное значение. Или он привык видеть в ней дочь Леона и относиться к ней как к племяннице. Как к дочери своего командира. Законы и протокол армейского общества ослепили его, и он просто не может смотреть на нее иначе. Ее всегда возмущало такое положение вещей. И продолжало возмущать сейчас. Привязанность к нему Леона и то, что он неоднократно называл Ричера членом своей семьи, в конце концов отняли его у нее. Их отношения с самого начала были невозможны.

Они проводили время, как брат и сестра, как дядя и племянница. Потом он вдруг становился очень серьезным, словно превращался в телохранителя, а она была его подопечной. Они отлично ладили, и он заботился о ее физической безопасности, но не больше. Между ними никогда ничего не будет. И она ничего не может с этим поделать. Ничего. Она приглашала мужчин на свидания. Все женщины ее возраста так делают. Это допустимо, приемлемо и даже считается нормальным. Но что она может сказать ему? Что? Что может сказать сестра брату или племянница дяде, не вызвав у него возмущения, потрясения и отвращения? Так что между ними ничего не будет, и она не в силах что-либо изменить.

Джоди вытянулась на кровати и подняла над головой руки. Затем осторожно положила ладони на разделявшую их стену и долго так держала. По крайней мере, он у нее в квартире и она может мечтать.

К тому времени, когда оставшийся в одиночестве бандит Хоби привел яхту к пристани, запер ее на замок и вернулся домой, ему оставалось на сон всего три часа. Он встал в шесть утра, быстро принял душ и, не завтракая, вышел из дома в двадцать минут седьмого. Рука его напарника находилась в пластиковом пакете, завернутом во вчерашний «Пост», и лежала в мешке, который парень сохранил после своего последнего похода в продуктовый магазин «Забар», когда решил приготовить себе обед дома.

Он сел в черный «тахо» и сумел опередить все утренние доставки и развозки. Поставил машину в подземный гараж и поднялся на лифте на восемьдесят восьмой этаж. Секретарь Тони уже сидел в своем роскошном кабинете, обшитом дубом и отделанном бронзовыми пластинами. Но по тишине, царившей вокруг, парень понял, что больше никого нет. Он поднял мешок и помахал им в воздухе, словно трофеем.

— Я принес это для Крюка, — сказал он.

— Крюка сегодня не будет, — ответил Тони.

— Отлично, — с мрачным видом проворчал он.

— Засунь в холодильник, — посоветовал ему Тони.

В приемной имелась маленькая кухонька, тесная и грязная, как все кухни в офисах. Кофейные круги на столах, кружки с пятнами внутри. Крошечный холодильник был встроен под стойкой. Парень сдвинул в сторону молоко и упаковку пива и засунул свой мешок на освободившееся место.

— Сегодня наша цель — миссис Джейкоб, — сказал Тони, появившийся в дверях кухни. — Мы знаем, где она живет. На Нижнем Бродвее, к северу от здания городского совета. В восьми кварталах отсюда. Соседи говорят, что она всегда выходит из дома в восемь двадцать и идет на работу пешком.

— А это куда? — спросил его новый напарник.

— Угол Уолл-стрит и Бродвея, — ответил Тони. — Я буду за рулем, а ты ее схватишь.

Честер Стоун приехал домой в обычное время и ничего не сказал Мэрилин. Да он ничего и не мог ей сказать. Скорость, с какой произошла катастрофа, потрясла его. Весь его мир вывернулся наизнанку всего лишь за двадцать четыре часа. Он просто не понимал, как такое могло случиться. Честер Стоун решил забыть обо всем до утра, а затем сходить к Хоби и попытаться убедить его вести себя разумно. В глубине души он не верил в то, что не сможет себя спасти. Его корпорации было девяносто лет. Три поколения Честеров Стоунов. Слишком много всего, чтобы рухнуть за один день. Поэтому он не стал ничего говорить жене и провел вечер словно в забытьи.

Мэрилин Стоун тоже ничего не сказала мужу. Ему еще рано было знать, что она взяла дело в свои руки. Для такого разговора нужны подходящие обстоятельства. Она должна была подумать о его эго. Она делала свои обычные вечерние дела, а потом попыталась уснуть, пока он лежал без сна, глядя в потолок.

Когда Джоди положила ладони на стену, отделявшую ее от Ричера, он был в душе. Он разработал три различные процедуры приема душа и каждое утро решал, какую выбрать. Первая представляла собой самый обычный душ и больше ничего. Вторая — бритье и душ. Это занимало одиннадцать минут. Третья — особое действие, которое он предпринимал крайне редко. Сначала он принимал душ, затем выходил и брился, а потом снова тщательно мылся. Уходило на все это полчаса, но зато имелось преимущество — глубокое увлажнение всего тела. Как-то одна девушка объяснила ему, что бриться лучше, когда кожа как следует увлажнена, а еще она сказала, что мыть голову два раза совсем не вредно.

Сегодня Ричер решил прибегнуть к третьей, особой процедуре. Душ, бритье и снова душ. Он получил огромное удовольствие. Ванная в гостевой комнате была большой, с высоким потолком и душем, расположенным так, что он смог встать под него в полный рост, что случалось не часто. Бутылочки с шампунем стояли ровными рядами, и Ричер решил, что Джоди их попробовала, они ей не понравились и она отправила их в гостевую ванну. Но ему было все равно. Он нашел ту, что предназначалась для сухих, поврежденных солнцем волос, посчитав, что это именно то, что нужно, вылил немного на ладонь и намылил голову. Затем вымыл тело каким-то желтым мылом и ополоснулся под душем. Бреясь у раковины, он залил водой весь пол, но он очень старался, начал чуть ли не от самых ключиц, потом под носом, потом на щеках. И снова в душ.

Целых пять минут чистил зубы новой зубной щеткой. Щетина оказалась жесткой, и ему понравилось, что она отлично потрудилась над его зубами. Затем он вытерся и встряхнул немного помявшуюся одежду. Надел штаны без рубашки и отправился на кухню в поисках еды.

Джоди уже была там. Она тоже только что вышла из душа, и мокрые волосы лежали на спине. Она надела слишком большую белую футболку, доходящую ей до колен, очень тонкую. Ричер видел, какие у нее длинные гладкие ноги. Она была босиком. И такая стройная там, где следует, и пухленькая в нужных местах. Ричер задохнулся.

— Доброе утро, Ричер, — сказала она.

— Доброе утро, Джоди, — ответил он.

Она смотрела на него и не отводила глаз, а он не мог понять, что случилось.

— Ожог, кажется, стал хуже, — сказала она.

Ричер, прищурившись, посмотрел на свою грудь.

Большой красный ожог слегка раздулся и увеличился в размерах.

— Ты мазь накладывал? — спросила Джоди.

— Забыл, — ответил Ричер.

— Принеси, — велела она.

Ричер отправился в спальню, нашел тюбик в коричневом пакете и вернулся с ним на кухню. Джоди взяла тюбик у него из рук, сняла крышку, проткнула пленку из фольги и выдавила на подушечку указательного пальца маленькую каплю мази. Она проделала все очень сосредоточенно, высунув язык и не глядя на Ричера. Затем она встала перед ним, подняла руку, мягко прикоснулась к ожогу и принялась втирать мазь. Ричер, боясь пошевелиться, смотрел в пространство у нее за головой. Она находилась всего в футе от него. Обнаженная под тонкой футболкой. Касалась его груди кончиком пальца. Ему отчаянно хотелось схватить ее на руки и прижать к себе. А потом нежно целовать, начиная с шеи, поднять ее лицо и поцеловать в губы. Джоди медленно, кругами втирала мазь в ожог. Он чувствовал аромат ее волос, мокрых и блестящих, запах кожи. Она провела пальцем вдоль всего ожога. Стоя в футе от него. Обнаженная под тонкой футболкой. Он охнул и сжал руки в кулаки. Джоди тут же отошла на шаг назад.