— Максим, пойдем, чай скоро заварится, а Мария пока себя в порядок приведет, — залебезила родительница и, ухватив молодого человека под локоток, повела в сторону кухни. Парень не сопротивлялся. Подмигнул мне, скрываясь в коридоре и полностью переключился на маму, которая продолжала щебетать.

Спрашивается, как на это реагировать? Что он забыл у нас в такое позднее время?

Завязав пояс на талии, поправила растрепавшиеся волосы. Собрала их в хвост и пошла на разборки. У двери остановилась, вспомнив, что забыла надеть тапочки. Пришлось возвращаться и совать ноги в мягкие удобные тапки в виде белых единорогов с разноцветными гривами. Да, понимаю, детский сад и все такое. Но они были со скидкой. Какая разница, в чем дома ходить?

Оказавшись на кухне, имела честь лицезреть все свое небольшое семейство в полном составе. Папа помалкивал, внимательно следя за Меркуловым, который легко нашел общий язык с моей мамой. Она щебетала, суетилась, быстро нарезая колбасу. Из холодильника на стол было выложено все что только можно.

— Машенька, садись, чего застыла, — проворковала ма, указывая на место рядом с недогонщиком.

— А можно мне поближе к окну? — Это просто издевательство какое-то.

— Там я сяду.

Вздохнув, опустилась на стул и постаралась сделать вид, что Макса здесь нет. Просто мы с родителями решили перед сном набить желудки. Завтра выходной, можно оторваться на полную катушку и наесться до отвала.

— От тебя приятно пахнет, — склонившись к моему уху, прошептал Максим.

Мотнула головой, как бы намекая, чтобы парень держал дистанцию.

— А Максим не сказал, с чего вдруг решил так поздно нас навестить? — проговорила, смотря куда-то поверх папиной головы. Так, держись, Машка, держись. И не из таких ситуаций выбирались. Самое главное — ничем не показать, что тебя его близость волнует. Настолько волнует, что хочется и прибить и поцеловать одновременно.

— Максимка сказал, что пытался до тебя дозвониться, но ты не отвечала. Домашний номер он куда-то задевал. А так как отель, где он остановился, находится неподалеку от нашего дома, он решил забежать и проверить, все ли нормально, — за Мерка ответила мама. — Не могла же я его не накормив проводить? Он такой худющий.

Ага, худющий. Он после армии, наоборот, немного прибавил. Это он до того, как его забрали люди в зеленой форме, был подобно глисте в скафандре. А сейчас. так и тянет потрогать. Черт.

— Ладно, — процедила, таки решаясь посмотреть в спокойное, ничего не выражающее лицо моего душевного мучителя. — А в моей комнате он что забыл?

— Я тебя позвала, ты не ответила. Вот он и решил проверить, — слово снова взяла мама.

— Проверятель какой, — буркнула, хватая с одной из тарелок, что стояли на столе, бутерброд с колбасой и сыром.

— Максимка, картошечку с котлетками будешь? — продолжила суетиться вокруг гостя родительница. Ну честное слово, словно курица с яйцом. Причем, яйцо не куриное, а как минимум гусиное.

— Не отказался бы, — мило улыбнулся Макс и с довольной миной откусил от своего бутерброда внушительный кусок.

— Как там Александр Владимирович поживает? — подал голос молчавший до этого отец.

— Нормально, — посмотрев на папу, ответил Мерк. — Бизнес держится на плаву. Развод не за горами.

— Развод? — удивилась ма. — Неужели?

— Бывает. — Наш незваный гость передернул плечами.

— Сам как? — продолжил допрос глава нашего семейства. — Слышал, ты отслужил. Молодец. А с институтом что делать планируешь?

— Буду восстанавливаться. Оказалось, что отчислили меня незаконно. Значит, с восстановлением проблем не будет. Ректора ВУЗа уже поменяли.

Я помалкивала, хотя, признаться, сама была не против расспросить Меркулова. Целый год переживаний и душевных мучений даром не прошел. Я продолжала нервничать. Да и… до сих пор чувствовала свою вину за аварию. Стояла и глазами хлопала, пока машина мчалась на бешеной скорости.

— Ты так за Машеньку переживаешь. — Мама поставила на стол последнюю тарелку, на которой красовались жареная картошка и котлеты. Прошла к единственному свободному месту рядом с отцом, присела и продолжила говорить: — Какие у тебя на нее планы?

И тут я поняла, что вляпалась. Во что, говорить не буду — и так понятно.

Макс, как ни странно, не растерялся. Притянул меня к себе поближе, устроив руку на моей талии, и спокойно сказал:

— Далеко идущие.

— А по голове получить не хочешь, далеко идущий? — зашипела, волком на него смотря. Чего скрываться, если эмоции так и просятся наружу, долгое время скрытые от взоров близких.

— Убери руку.

— Маша, — недовольно пробасил родитель, — чего ты там шипишь, говори громче.

Громче не могла. Потом проблем не оберешься, объясняя им, с чего вдруг я так на Меркулова взъелась. Еще со школы не любила рассказывать им о наших «теплых» отношениях друг к другу. Прибила бы, честное слово. Что тогда, что сейчас.

— Я спрашивала у Максика… — Надеюсь, я ничем не выдала своего раздражения и кровожадных планов. — Спросила, что первое ему положить: картофель с котлетой или гранату… То есть, салат.

— Милая, — хмыкнул молодой человек, продолжая греть мой бок своей ладонью. Че-о-о-орт… — Из твоих рук я готов есть что угодно. Лишь бы это пахло аппетитно, а не отталкивающе.

— То, что пахнет отталкивающе, я и сама в руки не возьму, — поморщилась.

— Маша! — с укором воскликнула мама.

Потупила взгляд, всем своим видом выказывая покорность и смущение. Ах, какая я не воспитанная, такое за столом говорить. Каюсь, чего там. Только раскаяние мое не настоящее, фальшивое.

— Как там нынче в армии, сынок? — сменил тему разговора отец. — Мне бог сына не дал. Так что и спросить не у кого.

Ну, спасибо, папа, удружил. Увы, я абсолютно не расстраиваюсь из-за того, что родилась девушкой.

— Нормально в армии, — обтекаемо ответил Макс. — Год не два, подождать можно.

Это он к чему клонит? Чего ждать?

Опять посмотрела на сидящего рядом гонщика, пытаясь понять, о чем он там говорит. К сожалению, он продолжал оставаться невозмутимым. Попробуй, пойми, что там на самом деле было. Так просто, как говорит, или ему приходилось не сладко? Пытать его или не пытать в темном уголочке? С другой стороны, меня это касаться не должно. Себя бы еще уговорить в этом и успокоиться.

— Не договариваешь, — словно прочитав мои мысли, изрек папа.

— Если бы и хотел рассказать, вам стало бы сразу не интересно.

Глава семейства прищурился, пытливо смотря на парня. Этим же занималась и я. Так Макс и сидел с полминуты под пытливыми взглядами. Мама тоже решила приобщиться к изучению лица гостя.