* * *

— Это будет отпадно! — продолжал уже битый час уговаривать меня Серега.

Как раз был перерыв между лекциями. И мы, расположившись неподалеку от аудитории у окна, обсуждали, что будем делать на ближайших выходных. Погода обещала быть солнечной и теплой. До сессии еще время имелось и можно было хотя бы несколько дней отдохнуть от учебы. Вот мы и решили всей компанией, состоящей из десятерых человек, поехать в лес на шашлыки. Только вот я все сомневалась. Не то чтобы мне не хотелось, просто чувствовала, что ничем хорошим эта поездка для меня не кончится. А своему внутреннему голосу я привыкла доверять.

— Чего ты мнешься, Снегирева? — фыркнул стоящий рядом Пашка, приобнимая меня за плечи. Я этому увальню в подмышку дышала. Надо же было вымахать таким гигантом. — Дома посидеть еще успеешь. Да и стесняться некого. Все свои будут.

— Ну… — я хотела было снова возразить, но меня наглым образом перебили:

— Или ты комаров и клещей боишься? — это подала голос Варварка. Она тоже решила меня поуговаривать. Точнее, девушка просто боялась, что внимание Пашки будет приковано только ко мне. Повезло еще, что из всей компании сейчас рядом со мной находилось всего трое приятелей. Друзьями я их назвать не могла. Даже с натяжкой.

— Нет, — проворчала, косо посматривая на одногруппницу. — Просто я…

— Тогда завтра как штык чтобы на «Чкаловской» была! Выдвигаемся в восемь утра, — придавил своим весомым словом Серега.

И вот я сижу в старенькой «Ладе», вдыхаю не очень приятный запах, витающий в салоне, и с трудом сдерживаю очередной приступ острого желания выйти из машины на ходу и пойти знакомиться с местной природой. Если бы родители не отпустили меня, я могла бы сослаться на строгость родственников и остаться дома. Беспокойство все нарастало, и я не знала, что с этим делать. Поделиться же ни с кем не могла. Все только посмеются и посчитают сильно мнительной.

— О! Вась, сделай погромче! — воскликнула сидящая рядом со мной на заднем сидении Вика, указывая пальцем на магнитолу.

Парень сделал громче. Девушка, довольно заулыбавшись, стала скрипучим голосом напевать знакомый мотив, который уже второй год «стоял» у меня на телефоне звонка:

— Власть огня! Багровый отблеск как знаменье.

Власть огня! Живых и мертвых сочтет.

Власть огня! Здесь брода нет, но есть последний, -

Твой удар, все остальное — не в счет!

Я как раз повернула голову к окну, заинтересованная резким движением. Наверное, поэтому и не успела испугаться. Громкий скрежет. Крик сидящей сбоку Вики, возглас Васьки. Сильный удар снес нас с дороги. «Лада» стала заваливаться набок. И, возможно, все бы обошлось, если бы грузовик, который в нас врезался, успел остановиться. Но предчувствие чего-то дурного не зря не давало мне покоя последнюю неделю. Машина, в которой сидело пять человек, включая меня, таки завалилась. Грузовик продолжал тащить нас по земле, медленно превращая в груду метала.

Острая боль прострелила левую ногу. Закричать не успела, разум почти сразу помутился. Перед глазами сначала предстала алая пелена, затем ее поглотила холодная темнота. Я, кажется, слышала крики остальных. Какое-то время еще цеплялась за сознание, которое улавливало звуки. Даже боль не казалась такой ужасной. Наверное, я просто понимала, что если окончательно сдамся, то больше не очнусь. Но новый приступ боли, и пробирающий до костей женский вопль стали той последней каплей, за которой следует точка невозврата.

Я, как ни странно, успела распрощаться с жизнью. Смириться с неизбежным. С той болью, что не дает здраво мыслить. Тем неожиданнее для меня наступило пробуждение. Сначала я услышала тихое стрекотание. Так кузнечики быстро-быстро трут лапками о крылья. Над ухом пролетело какое-то насекомое. Жужжало оно так, что я таки соизволила открыть глаза. Но кроме черной точки, стремительно отдаляющейся от меня, ничего не разглядела. Скосила взгляд на правую руку. Уже хотела дернуть ею, чтобы прогнать с ладони маленькую ящерку, которая решила прикорнуть на моей конечности, но в самый последний момент передумала. Это сколько я здесь лежу, что даже столь пугливое создание перепутало меня с нагретым солнцем камнем? Солнце, стоит отметить, здесь тоже было. Ноги, обтянутые черными джинсами уже основательно пекло. Голова, наоборот, попадала в тень густого дерева.

Встать пока не пыталась. Чего там, пошевелиться было страшно. Чем больше я лежала, тем ярче становились воспоминания о жуткой аварии. В которой я… умерла? Или нет? Что произошло? И как я оказалась здесь? Да и… Где, здесь?

Яркая вспышка света напугала. Я прикрыла глаза, чтобы меня ненароком не ослепило. И, как ни странно, снова погрузилась в беспамятство. Или это кто-то специально сделал так, чтобы я не смогла открыть глаз? А перед внутренним взором одна за другой продолжали мелькать страшные картинки. А в ушах стояли душераздирающие крики. Невыносимо. Но глаза я открыть не могла. Хотя пыталась вынырнуть из постоянно оживающих передо мной воспоминаний.

Кошмар прекратился резко. Просто снова стало темно. К сожалению, или к с частью, одни образы быстро сменились другими. Теперь я видела перед собой плачущих родителей. Почему они плачут? Что послужило этому причиной? Или… причина их горя во мне? Нет… Не хочу так!

В следующий раз я приходила в себя гораздо тяжелее. Никак не могла открыть глаза, пошевелиться или, например, вдохнуть глубоко. А хотелось… впустить в себя побольше воздуха и выдохнуть, как бы выгоняя из себя остатки страха. Увы, воспоминания по-прежнему были со мной. Они сковывали, ужасали. Наверное, именно в этом была причина моего нехотения возвращаться в реальность. Да и такая ли это на самом деле реальность? Если я не пойми где. И что случилось с остальными, кто ехал вместе со мной? Не пострадали ли те, кто ехал за нами во втором автомобиле? Как узнать? С другой стороны, если я продолжу всего бояться, то как смогу узнать правду?

Именно эти, последние, мысли и заставили меня открыть сначала один глаз, затем второй. Увиденное не очень мне понравилось. Хотя, было вполне ожидаемо.

Белый потолок, такого же цвета стены. Свет вроде и яркий, но глаза не режет. Тихо… единственным источником хоть каких-то звуков была я. Пыталась повернуть голову, одновременно с этим шевеля пальцами на руках. Тело затекло настолько, что я не чувствовала конечностей. Словно и не мне они принадлежали.

Я оказалась в палате на пять коек. Но являлась единственным пациентом. Остальные кровати были пустыми, застеленными бледно-серого цвета покрывалами. Подумала бы, что оказалась в своем мире, но что-то неуловимо не давало мне так думать. Я чувствовала, что не имею к этому месту никакого отношения. В смысле, не имела до той злосчастной аварии, в которой не понятно, умерла или нет. Так же в палате имелось одно большое окно. Располагалось оно в изголовье моей койки. Чтобы посмотреть, что за ним, пришлось бы приподняться на локтях и извернуться. Этого я пока себе позволить не могла.