Первый откровенный разговор с Рэйвеном состоялся на следующее утро. И совсем не потому, что Рэйвен не хотел поболтать со мной предыдущим вечером, когда я так удачно все подслушала. Хотел, наверное. Вот только я — нет: полученную информацию надо было взвесить, разложить по полочкам и понять, как использовать для себя и детей наилучшим образом. И при этом не обидеть одно Темнейшество, которому я нравилась.

Почему не обидеть? Ну, грех обижать мужчину с такими стальными нервами, с такими разнообразными навыками, положительными качества характера, да еще и с хорошим вкусом. Если я нравлюсь мужчине, то априори плохого вкуса у него быть не может. По крайней мере, так утверждали мои родители, близкие родственники, друзья и даже бабульки, которым я продавала двадцать препаратов по одной пластинке и улыбалась, слушая, сколько, чего и от чего они пьют. А не верить их словам у меня не было ни единой причины.

В общем, вечером под шумок, создаваемый Шорсейном, я удрала, успешно избежав разговора. Спасибо эмоциональному котяре, который был в шоке от нашего поведения, а потом долго-долго утверждал, что нельзя же так с хрупкими женщинами — правду-матку прямо в лоб, без вообще каких-либо пиететов! Это Рэйвену со мной повезло, а другая бы туфлей в лоб зарядила. Чем Рэйвен заслужил подобный акт насилия? Этого не поняла ни я, ни сам Рэйвен. Оставалось предполагать, что у оборотня явно был не самый удачный опыт общения с противоположным полом.

На вопрос, а как надо было, Шорсейн, кстати, тоже ответил. Надо нежно, предварительно извинившись. За что? Да какая разница! Лучше извиниться и сказать, что не прав, а потом уже найдется за что. Что-то мне подсказывало, что Шорсейн был дамским любимчиком. И моим он стал, потому что только благодаря тому, что он качественно отвлек Рэйвена, я смогла выскользнуть из кабинета и умчаться в выделенную комнату.

И вот после того, как я все обдумала, сладко поспала (ну, два часа на сон, оставшиеся после моих размышлений, попросту не могли быть несладкими), плотно поела вместе с бодрыми детишками, даже попробовала местный аналог кофе — спасибо словоохотливой блондиночке, имя которой я так и не запомнила, за совет — я-таки дошла до кабинета Рэйвена. Точнее, меня туда привела та же самая служанка, что и подавала завтрак. Видимо, кто-то вчера впечатлился моей способностью ориентироваться в пространстве.

Я вошла в кабинет, даже не пытаясь скрыть любопытство. Что ж, ничего удивительного, что я перепутала его с кабинетом Шорсейна, ведь помещения выглядели как близнецы. Тот же стол почти в центре комнаты, те же шкафы с книгами и свитками, несколько стульев и кресел, маленький передвижной столик с кувшином и стаканами. Разве что у Рэйвена комната казалась более строгой и аскетичной: никаких украшений, ваз с цветами или картин на стене, если не считать таковыми прибитые гвоздями (обычными строительными!) чертежи странных объектов, листки с химическими формулами и математические расчеты.

Рэйвен кивком предложил мне присесть в кресло напротив его рабочего места:

— Лерия, извини, пожалуйста, срочная работа. Надо решить с горящими проектами — давать одобрение или не давать, а то… некоторые уже извелись, ожидая разрешение приступить к работе.

— Чудесная работоспособность! — поддакнул Шорсейн и протянул Рэйвену приличную кипу бумаг.

— Жаль, что не направленная в нужное русло, — пробормотал Рэйвен, после чего взвесил листы в руке и сделал выводы: — Так, десять минут — и готово.

Шорсейн вежливо покхекал, после чего доложил еще три таких же кипы:

— Ваше Темнейшество, проекты для одобрения.

— М-м-м, несколько десятков минут, — со вздохом заключил Рэйвен, после чего пояснил для меня: — Если не разберу, то они такого начудят, а мне потом ломай голову, зачем мы это сделали, куда использовать и есть ли предел той степени стыда, которую я способен ощутить. И самое важное — куда утек наш бюджет. И искать каждый раз именно мне.

— То есть, меня вы уже не считаете, да? Я так тут… для украшения стоял… — обиженно сказал Шорсейн.

— Тебя хватает на десять минут, а после начинается! То валерьяновые пирожные трущишь, то обивку на кресле портишь, а в последний раз вообще в окно за птичкой сиганул! Так что да, ты тут исключительно для украшения и десятиминутной моральной поддержки, — отрезал Рэйвен, начиная просматривать бумаги и сортировать их на три стопки.

— Иначе с ума сойти можно! И обивка — это нервное. А птица — это предел всему, отчаяние. Нельзя такое на трезвую голову и целые лапы проверять, — вздохнул Шорсейн, после чего выхватил стопку и тоже стал сортировать.

— Так, вот это, вот это и это продвинуть вперед, пусть делают как можно быстрее, — Рэйвен по воздуху притянул к себе папку из кожи и вложил туда три листа. — Это что? Что? Лизун? Какой такой лизун? Пресветлые задницы советников светлого совета! Объясни мне, что это за лизун?!

— Ну, это такая цветная субстанция, которая липнет к поверхностям, но не липнет к рукам, — заученно ответил Шорсейн.

— Отлично. Зачем нам цветная субстанция, которая липнет к поверхностям и не липнет к рукам?

— Это весело? — неуверенно сказал оборотень.

— Весело? Также весело, как зонтики для обуви? Или трусики для рук? Что там у нас еще было интересного? Прикуриватель от солнца?

О, кажется, что теперь я все точно поняла.

Я получила ответ, как Рэйвен смог выдержать аж день в аптеке и даже согласился на второй. Работенка у него та еще… Интересная, как и изобретения. Я честно держалась, стараясь не заржать. Смогла же я как-то с серьезным видом трясти одинаковые баночки с одинаковым препаратом, чтобы покупатель по звуку определил — на заводе или в подполье сделаны…

— Вы говорите так, словно я виноват в том, что мы выделили финансы на это дело…

— А кто еще?! — неподдельно возмутился Рэйвен. — Не я же подписывал разрешение на начало этих исследований.

— Меня напугали до смерти!

— И как же?

— Руководитель проекта… Передо мной встали на колени, умоляя выдать минимальное пособие… — Шорсейн издал душераздирающий взмявк, словно кто-то наступил ему на хвост и с минуту не убирал ногу. — Что все что угодно… хоть раздеться прямо в моем кабинете и исполнить все мои фантазии… если я не подпишу разрешение, то прямо сейчас меня начнут уговаривать подобным образом!

— Слушай. Руководитель этого проекта, если не ошибаюсь, Брюгер Фенс. Мужчина в два с половиной метра ростам, с такими мышцами, которым поголовно завидуют наши воины и кузнецы, с животом, который способен убить, если он слишком резко развернется. И Брюгер выглядит на человеческие пятьдесят лет. Я нигде не ошибся? — спросил Рэйвен, получив кивок, скептически спросил: — И он предлагал все это?

— А вы думаете, я трепетная барышня, чтобы так легко испугаться до смерти? — возмутился Шорсейн. — Это действительно страшное зрелище! Но я держался до конца — я дал им минимальный бюджет!