о чем я пожалею. Но тут вспомнила про глазные яблоки мистера Расманна, и меня едва не стошнило.

– Он насиловал девчонок просто толпами! – с жаром вставила Сооджин. – Мы должны были что-то предпринять!

– И как знать, какие мерзости он замышлял в отношении нас. Может, в «бухле» был «Валиум»[46]. – При этой мысли Хитер с отвращением поморщилась. – К тому же подумай обо всех тех девочках, которых мы спасли. Быть может, мы даже спасли им жизнь. Такие подонки начинают с изнасилований, но затем становятся серийными убийцами. – Хитер была просто одержима серийными убийцами еще с тех пор, как один такой, окрещенный прессой Ночным маньяком, убивал людей в округе Орандж, еще когда мы были маленькими.

– А что, если нас поймают? – спросила я. – Мы же не сможем утверждать, что это была самооборона. – Я выжидающе посмотрела на Лиззи, нашего главного стратега.

– Нам нужно согласовать наши показания. Можно будет сказать, что он напоил нас, а затем заставил раздеться. Что, в общем-то, и должно было произойти.

– Но почему в таком случае мы просто не убежали и не вызвали полицию? – с сомнением спросила я.

– Ну, не знаю… Может, мы просто повиновались первому порыву? Или еще можно сказать, что он схватил кого-то из нас?

– Давайте скажем… Ну, он схватил меня, а вы бросились меня защищать? – принялась импровизировать Сооджин, щелкая заколкой. У меня возникло такое ощущение, будто я попала на проект творческой фантазии в школьный театр, какие проводят после уроков. Девочки собрались, чтобы, используя воображение, придумать алиби, объясняющее, почему они убили своего учителя.

– Я все равно считаю, что с точки зрения закона это убийство. Тут было совсем не то, что со Скоттом. – Сказав это, я посмотрела на Хитер, которая лучше нас знала, как «это было со Скоттом».

Та оглянулась и пожала плечами.

– Ты хочешь отправиться до конца жизни в тюрьму за то, что мы убили извращенца, который собирался убить нас, а если не нас, то каких-нибудь других девочек, в будущем? Наверняка он уже убивал девочек.

– Послушай, я вовсе не хочу сказать, что мистер Расманн не был гнусным мерзавцем, и… На самом деле… Это ведь я… – Я осеклась. В действительности невозможно было точно сказать, кто из нас нанес удар, оказавшийся смертельным. В моей памяти все это превратилось в мельтешение осколков разбитой бутылки и кровавое месиво внутренних органов. Однако это я вонзила пальцы в глазницы мистеру Расманну. Я удерживала его.

– Поэтому на всякий случай, – в голосе Лиззи прозвучали нотки раздражения, – давайте остановимся на чем-то одном. Отбросив все остальное. Поскольку, полагаю, все согласны с тем, что мы не должны отправляться за решетку из-за какого-то долбаного козла-развратника.

– Хорошо.

– Наш рассказ следующий: мистер Расманн пригласил нас к себе домой, попытался напоить и сказал, что нам нужно раздеться. После чего схватил Сооджин, а мы, не раздумывая, набросились на него, защищая свою подругу.

– А в полицию мы не заявили, потому что до смерти перепугались.

– Уходя из его дома, мы не знали, что он мертв.

– Да, хорошо, так сойдет. Мы думали, что только избили его.

– Ну как, Бет, тебя это устраивает? – Все вопросительно посмотрели на меня.

– Конечно. – Я энергично кивнула, но какое-то непонятное чувство с такой силой сдавило мне грудь, что перед глазами заплясали черные точки.

* * *

В конце концов оказалось, что в наших импровизациях на тему убийства не было необходимости. Через неделю происшествие попало во все новости. И дело не ограничилось краткой заметкой в «Бюллетене округа Орандж», как в случае со Скоттом. Полицейские заявили, что им удалось выявить человека, стоявшего во главе группы педофилов, промышлявших в средней школе Ирвина. Было выдвинуто предположение, что мистера Расманна убил кто-то из его подельников. Нам пришли письма на официальных бланках школы, где объяснялось, что никаких заявлений о неблаговидном поведении учителя не было, однако все же приняли решение провести «тщательное расследование». В конце очень кстати приводился список церквей, куда нам можно было обратиться за психологической помощью.

К тому же, похоже, Сооджин не так уж и ошиблась насчет серийного убийцы. Полиция возобновила расследование нераскрытого убийства девушки в Лос-Анджелесе, учившейся в той школе, где мистер Расманн проходил практику. В вечерних выпусках нескольких шоу показали ее фотографию, сказав, что у полиции есть свидетельства того, что она была лишь одной из его жертв. Быть может, одна из девочек из его альбома? Мне, вроде бы, должно было полегчать, но стало только хуже.

* * *

Я не могла спать, но и глаза открыть не могла. В пятницу в полдень мама громко постучала в дверь.

– Лиззи звонит! Хочешь, я попрошу ее перезвонить, когда ты соизволишь встать с кровати?

Пробуждение было подобно плаванию среди зловонных углеводородов.

– Я отвечу. Сейчас спущусь.

Подавленная и измученная, я спустилась в прихожую и взяла трубку.

– Встречаемся на обычном месте? – беззаботным голосом спросила Лиззи. – Сооджин и Хитер также будут.

– Лады. Ты за мной не заедешь?

Мы с Лиззи встретились с Сооджин и Хитер в маленьком кафе напротив студенческого городка. Затем разделили «пудру» и пару сигарет на мосту, на котором снималась одна из сцен «Планеты обезьян» семидесятых.

– Герои! – торжествовала Хитер. – Мы герои, черт побери!

Лиззи усмехалась, пуская кольца табачного дыма.

Я по-прежнему думала, что надо было поступить как-нибудь иначе. Однако высказать это вслух не могла. Мне становилось все труднее следить за тем, о чем я не могла говорить: секс, аборт, убийства и тревога о том, что мы где-то очень-очень сильно ошиблись. Окружающее казалось нереальным. Физический свет превратился в тусклое пятно в конце длинного эластичного тоннеля, который упорно продолжал сжиматься.

– Кто будет следующей жертвой? – потирая руки, хихикнула Хитер.

Я понимала, что она шутит, но внезапно почувствовала, что это уже слишком.

– Послушайте, я… я обещала отцу сегодня выполнить домашние дела, – сказала я. – Пожалуй, я пойду.

– Точно? – искренне озаботилась Лиззи. – Тебя подвезти?

– Нет, я сяду на автобус.

Уходя прочь, я услышала, как Хитер спросила у Лиззи, все ли у меня в порядке.

– Очевидно, ей пришлось разбирать огромные завалы дерьма… – ответила Лиззи.

Дальше я уже не слышала. Мне правда нужно было заняться домашними делами, однако первым делом я хотела посидеть среди огромных эвкалиптов, растущих в студенческом городке. Летом там было безлюдно; немногочисленные студенты не обращали на меня внимания. При большом желании можно было представить себя деревом, питающимся солнечным светом и вытягивающим энергию из земли.

– Я так и думала, что найду тебя здесь.

Я едва не вскочила и не бросилась бежать. На другом конце скамейки сидела та самая женщина из