вытащил руку из дома бриттов. Посмотрел на меня. И двинулся. Ко мне.

Да в бездну!

— Видарссон, давай к ограде!

И побежал следом за ним. Драугр шел за нами медленно и неотвратимо.

— Не стреляйте! — крикнул я хускарлам. — У него кожа покрепче щита Скирира. Есть молот? Да побольше!

Пока драугр дошел, мне скинули молот, да не кузнечный, а боевой, тяжелый даже для меня. Я с натугой замахнулся и обрушил его на иссохшую морду мертвеца. Точнее, хотел обрушить, но он успел подставить целую руку. Снова захрустели кости, но драугр еще стоял. Он раскрыл рот, словно хотел что-то сказать, но я не услышал ни звука. Замахнулся еще раз и снова впечатался спиной, но на сей раз в частокол. Молот отлетел в темноту.

Он врезался в меня телом! Будто я какая-нибудь бриттская хибара!

Ах ж ты, погань болотная!

— Там еще! — взвизгнул Гис.

Видарссон нелепо стоял с факелом в одной руке и топором в другой. Стоял и ждал, когда железный драугр подойдет к нему. Я схаркнул слюной пополам с кровью, ощупал землю вокруг в поисках молота, извозил руку в каком-то дерьме. Нашел!

— Да сдохни!

С разбегу вогнал молот в затылок драугра. Знакомый хруст. Напрягая живот, я снова поднял эту тяжеленную дуру и врезал еще раз. Только после этого мертвец рухнул. И я рядом с ним. Уж не знаю, кто дрался молотом прежде, если, конечно, не сам Скирир, но силачом он был отменным. Я с трудом поднимал железяку двумя руками, и то, казалось, что в кишках что-то вот-вот лопнет.

— Гис! — выдохнул я. — Как там другие?

Из-за ограды показалось улыбающееся лицо пацана.

— Не, те слабые! Их дяди уже расстреляли.

— А чей это молот? — и я указал пальцем на железяку.

— Отцов. Он прежде, знаешь, каким был! Сильнее всех!

На этом ночь для меня закончилась. С помощью Видарссона я вернулся в дом, сказал, чтоб позвали, если что. Сам Видарссон остался с хускарлами. Кто-то же должен соблюдать уговор!

____________________________________________________________

1 Манне, Вигот и Арвид — отцы Плосконосого, Булочки и Простодушного.

Глава 13

А утром… утром ничего не закончилось.

Братья-хускарлы отправились спать, Видарссон тоже, так что за охрану отвечал я, а Гисмунд присматривал. Бритты сидели тихо, на улицу не выползали. Одна бабенка сдуру вылезла корову подоить, но увидела проходящего драугра, завизжала и мухой влетела обратно, захлопнув дверь.

Драугры шли и шли. Разные. Слабые и посильнее, медленные и быстрые, оружные и с пустыми руками, в кольчуге и шлеме либо в одних драных штанах. Пока я никого выше шестой руны не видел, кроме ночного непробиваемого. Как будто случайно залетел.

Поначалу я дергался, хватался за лук, пробовал отстреливать. Некоторые сразу же валились, другие даже не замечали торчащих стрел. А потом пригляделся и суетиться перестал.

Ритуал действовал на мертвых по-разному. Большинство драугров просто шли мимо. Скорее всего, ночью через земли Вемунда их прошло несколько десятков, только в темноте их не заметили. Если такой драугр ненароком упирался в частокол, то мог идти на месте, уткнувшись лбом в столб. Его чуток повернуть, и вот он уже двигается дальше, обтирая плечом ограду и звеня железом.

Некоторые, завидев деревню, шли ровнехонько к ней, но, подойдя ближе, теряли интерес, разворачивались и шли своей дорогой. Другие чуть ли не вприпрыжку бежали к дому Вемунда и пытались проломить частокол. Кто поумнее, рубил мечом или топором, кто поглупее — бился всем телом и не понимал, почему не может идти дальше.

Так что я не трогал идущих мимо и занимался только теми, кто угрожал хозяйскому дому.

Застрелил одного, второго, потом пожалел пропадающую впустую благодать и слабых перенаправил к Гису. Пусть хоть двух-трехрунных убивает. Они как раз самые тупые из всех. Врага не видят, пока не врежутся в него лбом. Потом позвал Видарссона. Ничего с ним не сделается, коли не поспит пару ночей, зато руны поднимет.

Вот Альрик ахнет, когда я притащу Видарссона-хускарла!

Эх, если не условие, хрен бы я с кем поделился.

Сам, конечно, присматривал за ними. Не дай Фомрир, покалечатся еще. Так что вскоре Гис дорос до третьей руны, а Видарссон был в шаге от пятой.

Может, ошибся Тулле? Никакая это не напасть, а много-много благодати для молодых воинов, для карлов! Интересно, остальные ульверы тоже подняли руны? Им ведь тоже должны повстречаться драугры. Правда, в лесу их не сразу и приметишь, это у меня раздолье — поля да пастбища вокруг. Да еще какая-никакая защита в виде частокола. С другой стороны, им и укрыться негде, и переночевать тоже, и меняться особо не с кем. Мы-то с Видарссоном сидим, как у матери за пазухой.

Как перевалило за полдень, проснулись хускарлы-племянники, наскоро перекусили и тоже вышли. Я им пересказал, что понял за это время, а потом отправился поесть.

Вемунд снова сидел возле очага, закутавшись в одеяла. Гленна-ключница была не в духе. Бросила плошку на стол, плеснула немного эля, кивнула на снедь, мол, сам дотянешься, и вышла.

— Чего это она? — спросил я у старика.

— Просила, чтоб бриттскую мелюзгу пустил во двор.

Понятно. А он, значит, отказал. Да ничего им не сделается, коли сидеть будут тихо. Так что я завел другой разговор.

— А тот молот вправду твой?

— Да, — и замолк.

Нет бы похвалиться подвигами, убитыми тварями, поведать о былых приключениях.

— На какой же ты руне его поднять сумел? Я на шестой, и то чуть пупок себе не порвал, пока замахивался.

— Хех, — крякнул старик. Видать, польстило ему. — Удивительно то, что вообще сумел. Племянникам-то мой молот не по плечу.

— Даже тому, что на седьмой?

— Оторвать от земли он его может, а вот выше пояса — уже никак.

Верно, вчера они вдвоем его через ограду перекидывали.

— Так когда ты его осилил?

Вредный старик, скорее всего, любил, чтоб его поупрашивали. Уже в который раз делал вид, будто и не слышал вопроса.

— А вот на шестой и осилил. Примерно как ты: хватало лишь на два-три удара. На седьмой уже поболее, а к девятой мог биться хоть с утра до ночи. Но у меня дар подходящий — в силу.

Я недопонял.

— Как это в силу?

— Мог поднять больше, чем другие, вдарить крепче. Пусть не шибко быстр и