– Он напился, как скунс! – заявил Ричард, удивленно округлив глаза. – Неужели не помнишь? Он Джеймсу Эллису все уши прожужжал о Морти Райссе, о том, что этот тип спрятал украденные деньги в швейцарском банке и теперь это наконец-то можно доказать.

Марина постаралась не выказывать удивления.

– Ты уверен, что Данкан говорил о швейцарском банке? – осторожно поинтересовалась она. – Может быть, речь шла об интервью шестимесячной давности, когда Данкан пытался доказать, что Райсс хранит свои деньги в каком-то банке на Каймановых островах?

Ричард решительно замотал головой:

– Нет-нет. О том интервью он вообще не упоминал. Хотя, видит бог, после такого случая можно было бы уже и бросить пить. Данкан утверждал, что сейчас деньги Райсса находятся в швейцарском банке. Честно говоря, это было похоже на бред. Эллисы были смущены.

Марина закрыла глаза и сделала глубокий вдох. «Господи Иисусе, – подумала она. – Данкан, так ты говорил об этом на моей помолвке? Куда подевалась твоя осмотрительность?»

– С тобой все в порядке, дорогая?

Марина резко открыла глаза. Родители участливо, с тревогой смотрели на нее.

– Ты выглядишь усталой.

– Простите. Ужасно болит голова. Наверное, мне пора.

– Съешь хоть печенье. Ты вообще ела сегодня что-нибудь?

Марина встала. Быстро свернув одеяло, она положила его на подлокотник дивана, где оно обычно и лежало. Ей не терпелось побыстрее вернуться в город и, что еще более важно, в квартиру Оуэна Барри.

– Спасибо, мама. А можно я возьму печенье с собой? Уверена, Гранту оно очень понравится.

Алиса обиженно поджала губы.

– Хорошо. Сейчас принесу из кухни пакет с застежкой. Может, привезешь Гранта как-нибудь к нам на ужин?

Марина кивнула, потянулась к матери и обняла ее. Эти объятья продолжались дольше, чем обе они ожидали.

– С удовольствием, – сказала Марина, чувствуя, что слова застряют у нее в горле. – Я очень соскучилась и рада, что вас повидала.

– Мы тоже соскучились по тебе, Марина.

– Будь осторожнее, дорогая, – добавил отец. – В это время года рано темнеет. К тому же сегодня суббота. Уже вечер. Никогда не знаешь, кто может оказаться за рулем.

«И ты сейчас не шутишь, – подумала Марина. – Я буду осторожна, папа. Обещаю».

Халид Нассер стоял у выхода в аэропорту Хитроу, высматривая Аннабель. Хотя уже наступило утро, на улице было еще темно. Люди в здании, включая и самого Халида, выглядели сонными и нуждались в чашке кофе. Все пассажиры уже вышли из самолета. Глядя, как последние из них направляются к конвейерной ленте для того, чтобы получить багаж, Халид заволновался. Может, Аннабель опоздала на самолет? Или в последний момент испугалась? А может быть, он просто неправильно понял, когда она должна прилететь? Ее телефонный звонок разбудил его прошлой ночью, да и, нужно признаться, перед этим он выпил рюмочку. Точнее, несколько рюмочек. Он мог быть еще пьяным, когда разговаривал с ней. Тем не менее ему каким-то образом удалось усвоить, что, прежде чем опять лечь спать, он должен завести будильник, чтобы вовремя проснуться и встретить Аннабель в аэропорту. Во время разговора по телефону она показалась ему скрытной – и даже напуганной. Сказала, что ей нужно немедленно покинуть Женеву, поэтому она хочет сесть на ближайший рейс. Можно ли ей остановиться у него?

– Ну конечно, – ответил Халид. – Я тебя встречу.

Когда пять часов спустя зазвонил будильник, Халид спросонья автоматически выключил его. Ему показалось, что прошло всего мгновение, когда будильник зазвенел вновь, и тут уж мужчина резко вскочил с кровати; сердце колотилось у него в груди, в висках пульсировала кровь. Не дав себе времени даже на то, чтобы принять душ, он на ходу натянул брюки, схватил очки (на то, чтобы надеть контактные линзы, времени уже не оставалось) и помчался в аэропорт – с нечищеными зубами и нерасчесанной гривой волнистых черных волос. «На свете очень немного людей, ради которых я готов на такие подвиги», – подумал Халид, выезжая на шоссе М4. Аннабель Уэрнер была одной их них.

На него откровенно пялилась пожилая дама, багаж которой состоял из набора чемоданов и дорожных сумок с монограммой «Луи Виттон». Халиду был хорошо знаком этот взгляд, в котором чувствовались подозрительность, тревога и чрезмерная настороженность. Он ловил на себе такие взгляды повсюду, особенно в аэропортах. Отправляясь в деловую поездку, Халид специально надевал один из дорогих костюмов, сшитых в ателье на Сэвил-Роу, и аккуратно зачесывал волосы набок, чтобы выглядеть как настоящий, заслуживающий доверия банкир. Билеты он заказывал исключительно в первом классе. Был подчеркнуто вежлив и обходителен со всеми, кто с ним заговаривал, а в остальное время молчал. Но эти взгляды все равно никуда не исчезали – это было неизбежно. Однако в большинстве случаев они были хотя бы не такими продолжительными.

Халид провел ладонью по голове, стараясь хоть немного пригладить волосы. Он был уверен, что эта женщина задумалась над тем, не обратиться ли ей к полицейским. У них над головой висела табличка, которая гласила: «ЕСЛИ ВЫ УВИДЕЛИ ЧТО-ТО ПОДОЗРИТЕЛЬНОЕ – СКАЖИТЕ ОБ ЭТОМ». Женщина уже оглядывалась по сторонам в поисках секьюрити. Халид пожалел, что надел куртку с надписью «Плохой парень и выскочка из низов», которую друг для прикола подарил ему, когда Халид получил должность в «Голдман сакс»[14]. Он подумал, что это может вызвать улыбку у Аннабель, а, видит бог, улыбка – это то, чего ей сейчас явно не хватало. С другой стороны, он без труда мог представить себе, что подумала эта дама в возрасте, увидев в аэропорту небритого сирийского парня ростом метр девяносто в куртке с капюшоном и странной надписью на спине.

– Аннабель!

Халид заметил ее, когда она направилась за багажом. В джинсах и с рюкзаком за спиной она выглядела так молодо, что он даже не сразу ее узнал. Когда они впервые встретились в Нью-Йорке, Халид нашел ее просто сногсшибательной. Тогда ее волосы были подстрижены «под эльфа» – прическа, которая ему обычно не нравилась, однако Аннабель благодаря ей выглядела весьма эротично. Короткие волосы прекрасно гармонировали с ее изящной шеей и большими внимательными глазами, обрамленными потрясающими темными ресницами и подведенными черным карандашом. Даже в выходные она носила крутую облегающую одежду, которая тем не менее никогда не казалась вызывающей. Халид был впечатлен – и даже завидовал приятелю по колледжу, которому так повезло. Впрочем, Халид радовался, что ему больше не придется страдать, обедая с Мэтью в компании одной из его подружек по загородному клубу. Женщина, с которой Мэтью встречался до Аннабель, – как же ее звали? Келли? Кейси? – была дизайнером интерьера и жила вместе с матерью в Верхнем Ист-Сайде. Если бы Мэтью на ней женился, он очень скоро погряз бы в семейной рутине, перебрался бы в Дарьен и стал бы по воскресеньям возить троих детей на уроки тенниса – это было лишь вопросом времени. И тогда Халид точно никогда бы о нем больше не услышал.