Аннабель резко обернулась, и ее конский хвост взметнулся над плечом, а на просветлевшем лице появилось облегчение.

– Халид! Слава богу!

Подбежав к нему, она прижалась лицом к его груди. Халид с удовлетворением отметил, что подозрительная дама стала свидетельницей их теплой встречи, и примирительно улыбнулся ей через голову Аннабель. Но пожилая леди сделала вид, будто вовсе за ним и не следила.

– Тебе не стоило меня встречать, – сказала Аннабель.

– Я решил, что ты не стала бы лететь этим чертовски ранним рейсом, если бы дело не было важным.

– Прости. Я понимаю, что прошу слишком многого…

– Аннабель, – покачал головой Халид, – для тебя я готов на все. И тебе это известно. Господи, и мне невероятно жаль, что так получилось. Не знаю, что еще тут можно сказать. То, что произошло, ужасно. Просто сердце разрывается.

– Ты очень добр. Мэтью любил тебя. Несмотря на то что вы с ним уже какое-то время не виделись, я знаю, что он считал тебя одним из самых близких друзей.

– Как и я его. – Халид обнял ее за плечи. – Ты что-то ищешь?

Он указал на конвейер, на котором ехал по кругу багаж.

Аннабель похлопала по рюкзаку:

– Нет, все здесь.

Халид кивнул. У него была масса вопросов, но он решил, что все они могут подождать до тех пор, пока он и Аннабель доберутся до дома. Для начала ему нужно срочно выпить кофе. Как, по-видимому, и ей.

Халид жил в огромном лофте неподалеку от Брик Лейн в Шордиче – вычурном, претенциозном арт-квартале лондонского Ист-Энда. В здании, где располагалось его жилище, когда-то был большой склад, но сейчас оно использовалось в основном как студии для художников, которые там и жили, и работали. Халид был здесь единственным, кто носил деловой костюм, и ему это нравилось. Ему также нравилось, что у него такие интересные соседи. Джордж – мастер тату, обслуживающий селебрити и как-то снабдивший его каннабинолом – травкой, от которой срывало крышу. Наталья – длинноногая модель, которая, как догадывался Халид, в перерывах между показами мод подрабатывала в эскорте. Ему нравились бары на Брик Лейн, граффити и стрит-арт на стенах, забегаловки, пристроившиеся под арками железнодорожных мостов и в старых складских помещениях, а также галереи, которые в первый четверг каждого месяца работали допоздна. Конечно, это был район реконструированных ветхих зданий, что было и хорошо, и плохо одновременно. Сейчас здесь часто можно было встретить мужчин с волосами, завязанными в пучок на макушке, неоправданно дорогой кофе и девушек с начесом на голове, спешащих на ланч в Сохо-хаус. Но для Халида Шордич по-прежнему оставался живым, деятельным районом, ярким пятном на фоне черно-белого города. И здесь он как нигде в Лондоне чувствовал себя как дома.

Брик Лейн также резко контрастировал с тем, что Халид считал своей дневной жизнью. Он был высококлассным айтишником и последнее время работал на «Голдман сакс». Официально Халид считался программистом-фрилансером. Время от времени он принимался за конкретную и крайне прибыльную работу для банков и юридических фирм, чтобы помочь им укрепить системы кибербезопасности. Потом брал отпуск на несколько месяцев и отправлялся путешествовать. Однако работа с «Голдман сакс» тянулась уже два года, и ей не было видно конца в обозримом будущем. Собственно говоря, Халид не имел ничего против, ведь платили они очень хорошо. Но перспектива работать на большой банк на постоянной основе его раздражала, и он начинал ощущать некоторое беспокойство. Приезд Аннабель послужил для него поводом сказаться больным и сделать передышку, в которой он так нуждался.

– Здесь только одна спальня, – виновато сообщил Халид, когда они прибыли в его квартиру. – Но она в твоем распоряжении. Я с удовольствием устроюсь на диване.

– Нет-нет, я так не могу, – торопливо ответила Аннабель. – Прошу тебя! Мне и так неудобно, что я свалилась как снег на голову. Но, честно говоря, в отеле я не чувствовала бы себя в безопасности. И просто не знала, к кому еще обратиться.

Халид закусил губу. Он знал, что скоро она сама все объяснит, поэтому взял у нее рюкзак и пальто и спрятал их в шкаф.

– Не нужно передо мной извиняться. И ты все-таки расположишься в спальне, – с нажимом произнес он и, прежде чем Аннабель успела что-то возразить, быстро добавил: – Хочешь кофе? Или примешь душ? А может быть, поспишь?

– Что, все сразу? – рассмеялась Аннабель.

– Тогда с чего начнешь?

– С кофе. И, может быть, быстренько приму душ. А потом мы поговорим.

Халид кивнул и показал на спальню:

– Душ здесь. Там должны быть и свежие полотенца. А я пока соображу что-нибудь на завтрак. Правда, готовить я умею только яичницу и тосты, так что, если ты хочешь чего-нибудь другого, нам придется выйти…

– Яичница – это то, что нужно, – ответила Аннабель. – Спасибо. Спасибо за все.

– Не благодари меня. Очень приятно снова видеть лицо старого друга.

Через полчаса Аннабель сидела за стойкой на кухне Халида, прихлебывая кофе и уплетая яичницу с невероятной скоростью. Халид старался не смотреть на нее, чтобы не смущать, – казалось, что она неделю не ела, – и занялся тем, что подливал ей кофе в кружку и наводил вокруг порядок, искоса поглядывая на свою гостью. Рыжевато-каштановые волосы, влажные после душа, очаровательное тонкое лицо без макияжа. Аннабель очень устала: Халид видел это по ее глазам. А еще она похудела, если это вообще возможно при ее конституции. Но в остальном она была такой же красивой, какой ему запомнилась. Ее волосы стали длиннее, на лбу появилось несколько морщинок, но все-таки это была та самая Аннабель, которую он знал по Нью-Йорку.

– Прости, что не пригласила тебя на похороны, – наконец сказала она. – Я должна была это сделать, но все случилось так внезапно. Все организовывала фирма.

Халид небрежно махнул рукой.

– Представляю, что тебе пришлось пережить. Когда я узнал о случившемся, я звонил тебе, даже несколько раз. Но трубку все время брал какой-то парень по имени Джулиан. Не уверен, что он сообщал тебе о моих звонках.

– Нет, он говорил мне о них. Спасибо, что ты звонил. Все это захлестнуло меня, я была очень подавлена. Думаю, я просто абстрагировалась, выпала из реальности. И до сих пор не очень-то включилась в обычный режим.

– Это можно понять.

– Ты знал, что перед смертью Мэтью был здесь, в Лондоне?

Халид открыл кран и принялся отмывать сковородку после яичницы.

– Да, я кое-что об этом слышал, – не глядя на Аннабель, ответил он.

На самом деле Халид знал об этом немало. Английские таблоиды писали, что Мэтью останавливался в доме у Фатимы Амир (заметной фигуры в финансовом мире, известной благодаря хеджевому фонду) и погиб на борту ее частного реактивного самолета. Газеты не заходили так далеко, чтобы открыто заявлять об их романе, но это, безусловно, читалось между строк. Халид не хотел в это верить. Он знал Мэтью, знал, как тот относится к Аннабель. По крайней мере, он знал, как Мэтью относился к Аннабель несколько лет тому назад, когда все они еще жили в одном большом городе. Однако даже Халид вынужден был признать, что Фатима Амир поразительно красива и на широко известном снимке – романтический ужин при свечах в одном из ресторанов Сохо – они с Мэтью выглядели не просто как банкир и его клиентка. Интересно, видела ли это фото Аннабель? Халид надеялся, что нет.