– Жду с нетерпением.

На другом конце линии снова раздался щебет, причем участие в нем принимали два гуманоида. Их обсуждение продолжалось секунд двадцать, после чего голос подростка вновь вернулся ко мне.

– С этого момента тебе следует быть очень осторожным! – предупредил он. – Думаешь, ты обладаешь какой-то силой? Думаешь, можешь тягаться с нами? Ты никто и имя тебе ничто!

– Так покажите, на что вы способны. Или только языком трепать умеете?

– Мы скоро придем, – мстительно ответил голос. – Обяза-ательно придем. Жди нас! Хотя тебе лучше уже сейчас взять карабин, вставить себе в рот и активировать спусковой механизм…

Окружение из гула, завываний и присвиста исчезло. Как и вакуумная тишина космического эфира. Комната вновь наполнилась привычными звуками: шумом холодильника, тиканьем настенных часов, далеким треском мопеда на пустой улице за окном.

Я свалил все инопланетное барахло в чуланчике рядом с прихожей, чтобы не мозолило глаза. Около одиннадцати вечера расстелил постель, попытался уснуть, но не смог. Из головы не выходили угрозы пришельцев. Ну а чего я хотел? Ведь я для того и звонил, чтобы вывести их из себя. Заставить чувствовать неуверенно.

Провалявшись без сна до половины первого ночи, я поднялся с кровати и принялся бродить по квартире в одних семейных трусах. В одном из таких блужданий ноги за каким-то лешим завели меня на кухню к буфету. Я остановился возле него, нервно скребя щетину. Внутрь не стал заглядывать, какой в этом прок! Бутылка там, естественно, стоит, но водки в ней нету. Я браво выкушал ее перед тем, как отправиться на встречу с курьером. Сейчас захотелось снова. Но нельзя. Нельзя мне больше пить. Хотя я точно знаю, что сто пятьдесят граммов вернули бы мне сон этой ночью и бодрость грядущим днем.

Мысль о том, что бронированный ларек возле шоссе на Ярославль работает круглосуточно, я гнал от себя всеми силами.

Маялся я до шести утра, потом уснул чутким дремотным сном, во время которого мне казалось, что я не сплю, а гляжу в окошко на деревья. Их тени, отбрасываемые одиноким уличным фонарем, удлинялись, шевелились, обретали объем, превращаясь в большие головы и руки с длинными суставчатыми пальцами. Призраки карабкались к моему окну и заглядывали в комнату горящими злобными глазами. Я испуганно прижался к стене, наволочка была мокрой от пота, а они продолжали смотреть на меня из-за стекол, и вид у них был такой, что леденела кровь.

Сквозь щели в рамах волнами ужаса просачивался шепот: «Мы скоро придем к тебе… обязательно придем… жди нас!»

А потом один из большеголовых призраков неожиданно возник посреди комнаты. От близости к нему меня обуял такой панический страх, что я стал задыхаться…

Отчего и проснулся.

Стрелки часов показывали девять утра. Я оторвал голову от подушки, на которой отпечатался след моего лица: нос, глазницы, распахнутый рот. Настоящая посмертная маска, отлитая в перьях. Я уснул на животе, уткнувшись лицом в подушку, оттого меня преследовали образы удушья. К счастью, они же, эти образы, меня и разбудили. И вообще, сон – лучший друг человека. Приняв в свои владения, не позволит погибнуть, обязательно пнет под зад в момент опасности. По Чечне хорошо знаю.

Я поджарил на сковороде вареной колбасы, позавтракал, после чего позвонил в спецхранилище. Тарасыча только что сменил Орех, караульный с самым большим гонором и самым низким уровнем дисциплины.

– Че, соскучился, начальник? Так приезжай, подмени. Я найду себе занятие в выходной.

– Как у вас там? – сухо спросил я.

– О, у нас тут хреново! Толпы желающих рвутся на наши развалины. Не успеваю бегать вдоль колючки, задницы им отстреливать. – Он заржал, считая остроту удачной. Я вспомнил о вчерашних событиях, и желания посмеяться у меня не возникло.

– Я бы посоветовал тебе внимательнее относиться к своим обязанностям.

– Да пошел ты! – огрызнулся Орех. – Себе советуй! Я здесь пять лет, никогда ничего не случалось, пустое место сторожим. И вообще, за такую зарплату я пахать не собираюсь.

– Наверное, я появлюсь после обеда. Тут ситуация вокруг нашего спецхрана сложилась, будь поосторожнее…

Вместо того чтобы послушать меня, он отключился. Самонадеянный идиот. Страшно оставлять пирамидку под его охраной, хоть самому перебирайся на объект!

По пустым воскресным улочкам Коровьина я прогулялся до заброшенного детского сада. Мой пленник из затхлой кладовки никуда не делся, так и лежал, прикрученный к лавке алюминиевой проволокой. Когда открылась дверь и внутрь упал утренний свет, пришелец зашевелился. За ночь его серое лицо заплыло свинцового цвета синяками. Особенно неприятным выглядел отек в области правой скулы – кажется, в этом месте я сломал ему вчера лицевую кость.

Большие глаза пришельца обратились на мою фигуру, возникшую в проеме. Сегодня я почему-то не испытывал к чебурашке враждебных чувств. Наоборот, его было немного жаль.

Я вытащил кляп. Он зашелся кашлем, мелким, чудным, словно хворая собачонка. Потом схватил губами горлышко пластиковой бутылки, поднесенное к его рту, и принялся жадно хлебать воду. Вода была некипяченой, из водопроводной колонки, с привкусом железа от старых водопроводных труб. Но мой заключенный не жаловался и выхлебал почти полтора литра. И куда в него только влезло?

Я отнял бутылку, вернул кляп в эту дыру, которую они наверняка называют ртом. Пришелец отчаянно замычал.

– Желаешь что-то сказать? – спросил я, вытащив платок.

– Ты будешь умирать долго и мучительно! – прошипел он. – Тебе будет невыносимо страшно.

– Ну разумеется.

Я завалил дверь в кладовку детскими шкафчиками, выбрался с территории детсада через дыру в заборе и побрел домой. Поселок еще спал. По пути мне попалась только пастушка Дарья, припозднившаяся сегодня с выгоном стада.

* * *

Около часу дня нарисовались мои. Настю еще на подходе к дому перехватила подружка, и они упорхнули на задний двор; моя дочь даже не забежала, чтобы переодеться с дороги. Юлька деловито вошла в квартиру, встала посреди гостиной и обвела стены пристальным взглядом. Она была в соблазнительной обтягивающей блузке, тесных джинсах «Дольче Габбана» и с ярко-красной кожаной сумочкой на плече.

– Что-то здесь не так, – задумчиво изрекла она.

Инопланетные причиндалы я предварительно завернул в скатерть и спрятал на чердаке дома в старом, но крепком шкафчике, запирающемся на ключ. Моя супруга могла обнаружить их исключительно при наличии дара ясновидения.

– Ты о чем? – невинно поинтересовался я.

– Не знаю… Какое-то напряжение. Словно здесь что-то произошло, пока нас с Настей не было дома. Какие-то события…

– За соседним домом вчера горели сараи, – сказал я, убирая в холодильник привезенные ими продукты. – Огонь до неба поднялся. Едва потушили.