На Сеня никто не посмотрел. Михаил не раз видел результат соприкосновения чьего-либо лица с кулаком его напарника. Втроем красавицу удалось скрутить, хотя она отчаянно сопротивлялась и даже стремилась кого-нибудь укусить. Руки ей связали, а после того, как девушка активно попыталась садануть кого-нибудь коленом, зафиксировали и ноги.

– Да ладненько, – заметил Михаил. – Не мужик же под сотню килограммов. Ее уж донесем. Как-нибудь и куда-нибудь.

– Уходить надо, – вычленил главное молчаливый Петр.

В самом деле, выстрелы могли привлечь внимание многих. И все тех, с кем встречаться не хотелось.

– Но как же… – до дружинника, наконец-то, стало доходить случившееся. – За что? Почему? Вместе же шли! Может, это не шайна мы взяли, а…

– Кого еще? По мне так на жителя области никак не тянет. Под Москвой жили такие же люди, как и мы. Если и был процент азиатов, то не очень большой. Заметь, там, на площади они все были узкоглазыми. Времена группировок по национальному принципу, бывало такое в истории, миновали. Как пришло осознание, что выжить можно лишь вместе. Или – никому. А Лина и Сень явно с этими.

– Но… – Денис выразительно посмотрел на нынешнюю пленницу.

В ней не было ничего азиатского. Во всяком случае, на взгляд дружинника. Ни косых скул, ни узких глаз. Напротив, глаза как раз поразили его своей величиной. Да и нос девушки, с горбинкой, на азиатский никак не тянул.

– Да ладно. Меня это тоже сначала смутило. Нестыковочка получалась. По всем донесениям и слухам – никак не выходило. Но ведь по логике – если мы имеем дело с нашествием, и шайны не торопятся, а потихоньку завоевывают кусочек за кусочком, то им самим проще посылать в разведку если не пойманных местных, – те предадут или сбегут, – то отбирать маленьких детей и воспитывать в собственном стиле и представлениях. Дети внушаемы. Что вложишь, то и получишь. Доводилось хроники читать – воздействуя на детей, кое-где выращивали поколения отморозков. Почему бы не воспользоваться опытом? Что скажешь, красавица? Я прав?

Связанная девушка лишь гордо отвернулась. Разговаривать с мужчинами она почитала ниже собственного достоинства.

– Прав, – сделал вывод монах.

О том, что лучше убраться отсюда побыстрее, он, кажется, забыл. Даже самым лучшим иногда приятно продемонстрировать свою правоту и прозорливость. Или действительно несколько минут особой роли не играли? В темноте в незнакомой местности даже нео торопиться не будут, а, по словам монаха, раньше стана мутантов в здешних краях не было.

– Так ты знал? – удивился Денис.

Мысль о том, что запавшая в сердце девушка изначально являлась противником и присоединилась к ним из-за корыстного интереса, не давала покоя. Мужчина места себе не находил. Хотелось сцепиться с десятком врагов и выместить боль в отчаянной схватке. Да чтобы пленных брать было не надо, лишь рубить неприятелей с плеча.

– Скажем так: догадывался. Полной уверенности не имелось, но кое-какие детали настораживали, – и монах повернулся к Лине. – Вы ведь нас специально сюда тянули. Хотели в ловушку заманить. Отсюда попытка послать парня в разведку. Чтобы предупредил. И байка о вашем стане у Щелкова оттуда же. Чтобы мы не были готовы к встрече. Оружием, разумеется, хотели овладеть. У вас же такого нет. Наследие прошлого такой срок не живет. Даже порох приходит в негодность. Ценность не только для местных разбойников, но и для вашего общества. Ну и узнать, где мы живем, сколько нас, легко ли одолеть. Не зря же вас в разведку послали. Так все было?

Девушка продолжала молчать. Она несколько раз попыталась освободиться от пут, но вязали ее со знанием дела, и даже для несомненного профессионала выбраться из веревок было нелегко.

– А окончательно я понял, когда мы пленного привели. Тебя выдало лицо. Так смотрят, только когда видят своих. Плюс – переживания, чья там взяла. В руках себя надо лучше держать, мимикой владеть… И уж подавно освобождать пленного было не надо. Единственное – отдаю должное, я не заметил, как ты веревки ему перерезала. Да и с места в бой…

При воспоминании о недавней схватке Дениса вновь передернуло. Прекраснейшая из девушек вдруг пытается убить тебя с ходу, походя, – удар и готово. Такое пережить врагу не пожелаешь. И ведь действительно убить. Владел бы он оружием чуть хуже, не успел бы отреагировать, – валялся бы сейчас безжизненной тушей. Как вон тот пленный шайн. Бывший пленный.

– Да ладненько. Пока можешь помалкивать, – покладисто закончил монах. – Все равно разговор у нас будет серьезный, обстоятельный. И с тобой, с приятелем твоим. Не важно, кто он там тебе. Главное – это ваше общество. Мои догадки ответов на главные вопросы не дают. А что в Москве появились чужие разведчики, слухи уже ходили. Сейчас переберемся через мост, отойдем в любое укромное место и побеседуем за жизнь, как говаривал не знаю кто и не ведаю когда…

Все совершенно забыли про Сеня. Валяется пока, ну и пусть полежит еще. Оружие от него убрали сразу, а пока очнется, успеют его раз пять связать. Однако мужчины переоценили кулак Петра. Или же голова у парня была дубовой, и даже сотрясение мозга ей было нипочем. Когда он очнулся, не заметил никто. Внимание поневоле было приковано к девушке, – хотя бы как к весьма привлекательной особе противоположного пола, – и, разумеется, к окрестностям двора. Вдруг кто заявится на звук? Пока вокруг властвовала тишина, а это слово не зря женского рода, и уже потому частенько бывает обманчивым.

Изображать героя во второй раз парень не стал. Определенная логика в том была. Порою важно не товарища или даже возлюбленную выручить, а себя спасать да за подмогой к соратникам мчаться. Вот только не совсем по-мужски выходило; и монахи, и дружинники воспитывались на принципе: «Сам погибай, а товарища выручай». Да сколько народов, столько и мнений. Каждый сам по себе – тоже ведь принцип.

Денис как раз наклонился, чтобы взять девушку на руки, отпрянул, чтобы не оказаться покусанным, а в стороне Сень осторожненько переместился чуть в сторону и уже там вскочил и со всех ног рванул прочь. Словно не досталось ему перед тем по черепушке, и не валялся он без сознания. Инстинкт самосохранения – самый могучий, гораздо сильнее всяких инстинктов продолжения рода, а уж о прочих философских категориях и говорить не стоит.

Мужчины повернулись мгновенно. Только даже мгновение порою – достаточная фора, если убегаешь от опасности. Догонять-то – стимул не тот. Но когда не хочется нагружать ноги самому, есть что-то, вполне способное настичь беглеца.

Автомат сразу оказался у плеча Михаила.

– Нет!!! – поразительно громко закричала девушка.

В положении лежа, связанная, она как змея умудрилась оказаться рядом с монахом и попыталась ударить ногами. Не нанести травму или причинить боль, просто сбить прицел, а там, может, парню удастся скрыться среди развалин. Все-таки не ясный день и не чистое поле вокруг.

Выстрела не последовало. Михаил вынужденно отшатнулся, а стрелять в воздух было не в его привычках. Он вновь поймал беглеца в прицел, однако Сень уже почти добежал до угла дома, – и вдруг отшатнулся и со всех ног бросился прочь.