Монахи по очереди выглянули наружу, и лишь потом Михаил тихо сказал:

– Вот и ладненько. Можно будить красавицу, – и бережно провел рукой по густым вьющимся волосам девушки.

– А? – в первый момент Лина не поняла, где находится. Вид соседей по квартире и веревки на руках заставили вспомнить последние события.

– Доброе утро, прелестница, – в голосе Михаила звучала доброта, – настоящая или издевательская, сказать было трудно.

Глаза девушки рыскнули по сторонам в поисках выхода. Хорошо хоть, хватило ума не пытаться порвать прочную веревку.

– И давай без криков. В Москве шуметь не рекомендуется.

Если бы взгляд мог убивать, монаха испепелило бы на месте. Денису показалось, что карие глаза полыхнули гневным огнем; только Михаил остался по-прежнему невозмутим и улыбчив.

– Конечно. Напали на бедную девушку втроем, связали, а теперь издеваетесь. Местное гостеприимство! – запальчиво проговорила Лина.

– Оно самое. С маленькой поправкой: кто и на кого напал? Остальное – закономерное следствие. Или, как говорили раньше в подобных случаях, момент истины. Счастливое мгновение, когда становится доказанной суть вражеского шпиона.

Ответить сразу девушка не смогла. Зря Денис взирал на нее с безмолвной надеждой: вдруг все случившееся – случайность, страшная, но все-таки…

– Что с Сенем? – вопрос прозвучал неожиданно. Очевидно, сработала какая-то защитная реакция сознания, и девушка толком не помнила происшедшего на ее же глазах.

– Ничего.

И тут пленница вспомнила. В первый миг она попробовала рвануть веревку, только та была крепкой и устояла перед девичьей мускулатурой. Напрасно Лина то извивалась, стараясь выползти из пут, то пыталась порвать их. Утихомирить ее никто не пытался.

– Пойду, погляжу, – Петр оказался умнее всех.

Он легко подхватил пулемет и направился к лестнице. Но разведать обстановку вокруг укрытия действительно было надо. С воцарением утра сюда мог подойти кто угодно. Причем явно не дружественный.

Денис вдруг вспомнил предупреждения Михаила, а потом сообразил, что монах должен прекрасно знать о таинственных растяжках и свободно уберет опасные сюрпризы с дороги.

Истерика опять перешла во вчерашнее отключение от мира. Только слезы медленно катились из карих глаз девушки, а взгляд вновь не выражал ничего.

– Ну вот и ладненько. Ничего страшного. У Дениса друг погиб. Это же Москва. Плохое случается чаще, чем хорошее. Говорить будешь?

Ответом было молчание. Не стоическое, когда стараются не дать врагу ни одного козыря, а безразличное. Еще вопрос, слышала ли девушка, что ей говорят.

Монах вздохнул. Переходить к более действенным и одновременно жестким методам допроса ему не хотелось. К немалому облегчению дружинника, который, с одной стороны, все понимал, а с другой, вопреки разуму, продолжал отчасти жалеть пленницу.

– Ладно. Не хотелось, но сделаем иначе, – монах возложил ладони на голову Лины. Та вздрогнула, попыталась извернуться и укусить, однако мужские руки были сильнее, и сопротивление оказалось тщетным.

Довольно долго ничего не происходило. Девушка просто затихла и лежала почти без движений. Монах тоже застыл и лишь смотрел в большие девичьи глаза. Денис не мешал; он не понимал сути происходящего. А ведь какой-то смысл был, что-то совершалось, и не зря двое вели себя тихо.

Вернулся Петр, но отвлекать напарника не стал. Лишь кивнул Денису: в округе пока все спокойно. А Михаил вообще не посмотрел на пулеметчика.

Наконец монах чуть отстранился, убрал руки и тихонько перевел дух, словно проделал большую и тяжелую работу.

– В квартале отсюда видел парочку нео, но шли к северу. И все, – шепотом поведал Петр.

Кивок в ответ: мол, принято и понято.

– Вы разведчики шайнов? – голос Михаила звучал проникновенно и завораживающе.

– Да, – выдохнула Лина к немалому удивлению дружинника. Что-то в девушке вновь изменилось, заставило ее говорить.

– Ты – шайн?

– Да.

– Шайны – выходцы из Азии?

– Да.

– Ты воспитана ими?

Все первые вопросы лишь повторяли уже озвученные предположения Михаила. И все они допускали односложные ответы. Монах лишь не стал уточнять, действительно ли Лина была подобрана ребенком и соответствующим образом воспитана. Но как раз это вытекало из предыдущего. Другая возможность – переход на сторону чужой группировки – рисовала бы девушку вообще в черном свете.

Постепенно вопросы стали чуть сложнее, а ответы поневоле – более развернутыми. И лишь теперь дружинник догадался, что монах воздействовал на девушку, заставил подчиниться его воле. Но это было намного лучше, чем полная апатия и уход из мира. Да и информацию требовалось получить любой ценой. Это Денис тоже понимал прекрасно, хотя бы как воин. Врага надо знать, а на то, что шайны им друзья, даже намека пока не было.

– Откуда вы?

– Из области.

– Но родились вы не там?

– Нет.

– А где те, кто жил в области до вас?

– Их больше нет.

Сказано было буднично, но монахи невольно перекрестились, а затем их примеру последовал Денис.

– Давно нет?

– После нашего прихода.

– Почему?

– Нам нужны земли. У земли должен быть один хозяин.

– И этот хозяин – вы? Вас много?

– Без счета.

А ведь монахи тревожились не зря, мелькнуло в голове у Дениса. И не зря отправились в разведку. Если часть Подмосковья захвачена, и шайны открыли себе путь в город, новая угроза может действительно оказаться нешуточной. Тогда покупка оружия становится актуальнее вдвойне.

Но дальше допрос застопорился. Девушку вдруг стал бить озноб, потом ее выгнуло дугой, а в уголках рта показалась слюна. Глаза стали закатываться, и монаху пришлось наложить руки на голову Лины и пробормотать несколько невнятных слов, чтобы все прошло.

– У нее блок стоит. Никаких подробностей она нам не скажет. Скорее умрет. Помнишь, как с Темными маркитантами? Те вообще сердце себе останавливают, но ничего не говорят. Вдруг у шайнов тоже эти умения в ходу?

– Может?… – начал было Петр и умолк.

– Не получится. Сил у меня сейчас маловато, – Михаил, очевидно, понял, что имеет в виду напарник. – Не сейчас и не в такой обстановке. Я думаю, мы с дружинником отправимся пока на разведку. Постараемся разобраться по косвенным данным. Да и выясним, кто кого там победил заодно. А ты пока проследи за пленницей.

– Хорошо, – согласился пулеметчик и протянул пару гранат. – Твои.

Девушка вновь уснула, – или ее усыпил Михаил, – и особых проблем с ней пока не намечалось.