– Ну, не знаю… – протянула пожилая женщина. – Когда я вошла в комнату, Ирина лежала у окна, кровь была на батарее, на полу, а ты стояла рядом с перепачканными чем-то красным руками, и на твоем платье были пятна того же цвета.

– Могу объяснить, как дело было, – сбавила тон Олеся. – Я вошла в гостиную, собиралась телик посмотреть, вижу, на полу Ирина лежит. Она уже умерла, но этого я не знала, хотела ей помочь, думала, она расшиблась. Перевернула ее на бок, ну и… Фу, жуть! Тогда и измазалась. Я не вру! Меня до сих пор трясет – покойницу трогала. Мыла потом руки сто раз, а до сих пор кажется, что они испачканы.

– «Все ароматы Аравии не отмоют эту руку наследницы Тюдоров», – продекламировала Анна Тимофеевна.

– Офигела? Какая еще на хрен Аравия?

– Поколение Интернета дико и необразованно, – ехидно констатировала Анна. – Вбей в поисковике название пьесы «Леди Макбет», автор Вильям Шекспир, и почитай.

– Пошла ты… – устало огрызнулась Олеся. – Не веришь и не надо. Нашлась тут умная!

– Олеся, расскажи подробно, что произошло, – попросила Анна Тимофеевна.

– Говорю ведь, она уже умерла, когда я в гостиной очутилась. У Никиты спроси, мы вместе в гостиную потопали, до того сидели в библиотеке. Кит книгу читал, а я кроссворд решала. Потом нам надоело, пошли к телику. Я сразу туда порулила, а брат сначала в туалет заскочил. Ему двадцати секунд хватило, он почти следом за мной в комнате появился. У меня бы времени не хватило ее укокошить. Спроси у Никитоса.

– Тот скажет все, что ты ему велишь, – не сдалась Анна. – В реальности могло быть иначе. Ты ведь не скрывала своей ненависти к матери.

– К приемной матери! – уточнила девушка. – Моя родная мама другая – хорошая, умная, ласковая, я точно знаю.

– Поэтому она вас с Никитой в младенческом возрасте и бросила?

– Сука! Моя мамочка в родах умерла, я уверена! Она замечательная была! А что мы в детдоме с братом оказались, так это от нас отец… избавился.

Раздался звон, потом плач.

– Ну, ну, тише, – забубнила Анна Тимофеевна, – не надо Никиту и Ларису нервировать, хватит с них костра. Олеся, что произошло? Ты же раньше хорошо относилась к Ирине, еще зимой ее мамой звала.

– Не твое дело! Отвяжись! Ирка мне надоела. И ты тоже. Теперь мы с Никитой будем жить нормально. Досвидос вам! Не трогала я Ирку. Может, это как раз ты ее башкой о батарею приложила? Или Леня? Он себе на уме, все время молчит, никто не знает, о чем он думает. Еще и Ларка по дому шныряет. А она, между прочим, в гостиной у тела Ирки раньше меня побывала! – на одном дыхании выпалила Олеся.

– Правда? – усомнилась Анна Тимофеевна.

– Кривда! – взвизгнула девушка. – Ну-ка, отвечай! Я стояла у тела, Никита рядом. Леонид, как всегда, в своей комнате тух. Я мимо шла и видела его у письменного стола, у него дверь открыта была. А вот где ты пряталась?

– В цоколе прибиралась, – спокойно объяснила Анна Тимофеевна. – В стиральную машину белье закладывала, крысок кормила. Одна, кстати, умерла, Ирина велела ее утилизовать.

– Круто. Помнишь, что Ларка устроила? На соседний участок помчалась, просила «Скорую» вызвать. Теперь объясни, кто кретинке про смерть Ирки сказал? Ты внизу, Леня в спальне, мы с Никитосом у тела, дебилки ни с вами, ни с нами нет. Откуда она про разбитую башку Ирины узнала? Молчишь? А ответик-то проще некуда: идиотка Ирку толкнула. Психанула и усвистела к соседке. А что дальше было? Мы ахнуть не успели, как машина с красным крестом приплюхала. Ирку в местный морг свезли, ты с ней поехала. Небось тебе шеф много хорошего сказал, когда узнал, что труп не в его клинике очутился, а хрен знает у кого. Потом дура с соседнего участка приперлась, давай вопросы задавать, мы с Никитой как раз решили гостиную от кровищи отмыть. Думаешь, Леонид нам помог? Фигашечки! Из спальни не высунулся, только спросил: «Ирина Петровна правда умерла?» И все! Точно Лариска все замутила, она Ирку убила. Знаешь, мне иногда кажется, что Ларка не такая уж и безмозглая, просто прикидывается чайником, а на самом деле соображает хорошо, – без передышки выпалила Олеся.

– Нормальный человек, убив хозяйку дома, не помчится стремглав к соседям с просьбой вызвать врачей, – резонно возразила Анна Тимофеевна. – Наоборот, постарается по-тихому покинуть место преступления, а затем изобразит глубочайшее изумление, услыхав о произошедшем.

– Ну, наверное, у Ларки в голове есть тараканы, но не такие толстые, как она изображает, – упиралась Олеся. – Мозг у нее, как старая проводка, то ярко свет горит, то гаснет, то коротит. Ирку она в момент, когда ум проснулся, пришила, а потом испугалась, под кумполом у дебилки глюкануло, вот и понесло Василису Безумную в тридевятое царство к жабе-соседке.

– Назови хоть одну причину, по которой Лариса могла лишить жизни Ирину Петровну, – сухо поинтересовалась Анна. – Где мотив? Молчишь? И правильно. Ира прекрасно относилась к Ларе.

– Ха-ха! А кто Лариску в ходячий банан превратил? – заржала Олеся. – Чьих шаловливых ручонок это дело? Сюда она нормальной приехала, все про домик в Таиланде вещала. И – хренак! Сопли из носа, слюни изо рта.

– Не надо преувеличивать, – остановила разошедшуюся девушку Анна Тимофеевна, – Ларе совсем не так плохо. И тебе известно, что у нее был инсульт.

– Ага, а у Бориса инфаркт, – веселилась Олеся. – Нетушки! Ирка их убила, и ты это распрекрасно знаешь. Теперь Ларка Ирку долбанула о батарею. Гейм овер. Тушите свечи, заказывайте отпевание. Хотя никакой поп с молитвами Ирке не поможет. Даже если ее сам папа римский на тот свет за ручку поведет, гореть суке в аду. Больше я с тобой разговаривать не собираюсь. Ирка подохла? Конец всему, а значит, и твоей сучьей службе. Уметайся и дебилку с собой забирай. Дом по закону мой. Кстати, отдай ключи от подвала, я оттуда все выкинуть хочу.

– Нет, – отрезала Анна Тимофеевна, – дом никогда твоим не станет, брат тоже имеет на него права.

– Ничего, мы с Никитосом без чужих договоримся, – заверила ее Олеся. – За нас не беспокойся, не пропадем. Кит гений, его любая зарубежная компьютерная фирма на работу возьмет.

– Может, особняк вам и достанется, – безо всякого намека на агрессию продолжила пожилая женщина, – но то, что в цоколе, не принадлежало Ирине. А тебя накажут за уничтожение материалов из кабинета.

– Да пошла ты! – схамила Олеся. – Я тебе не Леонид, который почище Ларки на голову трахнутый. Талдычит: «Делайте со мной, что хотите, я должен всех отблагодарить…» Бли-ин! Стадо кретинских психов! Но теперь конец. Если завтра утром не съедешь вместе с Ларкой, я в полицию пойду и скажу: «Моя мать приютила бомжей, Анну и Лару, из жалости их у себя поселила. Теперь, когда Ирина Петровна умерла, мерзавки уезжать не хотят. Прогоните их».

Анна Тимофеевна засмеялась.

– Нет, ты так не поступишь.

– И кто мне помешает? – поинтересовалась юная грубиянка.