– О своих нужно помнить всегда. Но и ты хорош. Додумался последний заряд не для себя приберечь, а использовать на солдата.

– Он ушел бы с концами. А у меня еще два возрождения есть.

– Ты жизнями так легко не разбрасывайся. Это у тебя юношеский максимализм еще не выветрился. С годами поймешь, какую чушь только что говорил.

– Может вы и правы. Только он с тяжелой контузией был. Ему в госпиталь, в тишину и покой, я же его опять на передовую. А тут вижу загибается. Не от пули или осколка, а от той самой контузии. Хотя еще недавно со слезами и матюгами садил по самураям из пулемета. И эта смерть была бы на моей совести.

– Ишь, совестливый какой. Ты смотри, Витя, если и дальше все будешь пропускать через сердце, то надолго тебя не хватит.

– Да понимаю я это. И не все так близко принимаю. Вон, крестьянка, – кивнул он в сторону своей сиделки. – Я ее мужа излечить отказался, а она за мной ухаживала. Только тут я спокоен, потому что мне нужен был каждый боец. Но с Ханем, оно как-то не срасталось.

– Ладно. Разберешься еще со своими тараканами.

– Я так понимаю, что вы про меня вспомнили потому что нужда возникла? – решил сменить тему Нестеров.

– Как там у Блока – И вечный бой, покой нам только снится… Правильно понимаешь, Витя, – прикуривая папиросу, подтвердил полковник. – Ты в курсе, что армией наступающей на Нанкин командует принц Ясухико?

– Его назначили еще в ноябре, – кивнув, ответил Виктор. – И судя по тому, что мне рассказали перед смертью палачи, именно он является инициатором бойни в концлагере с целью получения опыта.

– Все правильно. До того самураи измывались над пленными резиноплюями, а как попала в их руки прорва пленных, так принца и осенило. Едва ли не первый его приказ по вступлении в должность командующего. Так вот, ты должен захватить его и доставить сюда. И учти, он ни в коем случае не должен погибнуть. Не смотри на меня так. Он упырь, это факт. Но очень важный упырь. Смерть Ясухико в бою или из-за угла, превратит его в героя и знамя. А вот живой, он превратится в весомый аргумент в предстоящих переговорах. Не понимаешь?

– Признаться не совсем, – покачал головой Виктор.

– Ясухико не просто принц. Он родоначальник одной из императорской ветвей. В очереди на престолонаследие она в самом конце. Здесь принц оказался, так как попал в немилость императору Хирохито. Но это не имеет значения. Главное, что согласно международного права он отдавал преступные приказы, чему имеются неопровержимые доказательства. И кое-что, как я надеюсь, ты доставишь еще и из его штаба.

– То есть, его будут судить?

– О пленении принца никто не обмолвится ни словом. Императору будет предложено вернуть Ясухико, в обмен на подписание мирного договора. В случае отказа, показательный открытый суд, не просто члена императорской семьи, а одного из наследников престола. Плевать какого по счету. Вынесение смертного приговора, и уж тем паче приведение его в исполнение, это такой удар по авторитету императорского дома, что переоценить его сложно.

– Крутую вы решили заварить кашу. Или не вы?

– Я, Витя. Я. Грешно не воспользоваться такой ситуацией. Разумеется если получится. Имея такой рычаг, мы сумеем надавить на Хирохито, и вынудить его подписать мир практически на условиях довоенного статус-кво.

– Уверены, что самураи согласятся на это, после стольких потерь?

– Никуда не денутся. Даже не сомневайся. Народ и армия конечно будут недовольны. Но в противном случае его потери будут несопоставимо больше. А мирные переговоры можно будет замаскировать под то же давление со стороны европейских держав, и ДВР в частности.

– Мне казалось, что ДВР участвует в войне опосредованно.

– И кого это может обмануть?

– А как к этому отнесутся у нас в правительстве и в руководстве департамента безопасности? Вдруг сочтут, что эта инициатива чересчур. Не хотите согласовать?

– Нет, Витя. Ставка такова, что чем меньше об этом знает народу, тем лучше. У японцев очень хорошо работает разведка. Так что, протечет очень быстро. А тогда уж и ты угодишь как кур во щи. В конце концов тут фронт, я нахожусь на одной из воюющих сторон, и принимаю решения исходя из сложившейся обстановки.

– Александр Трифонович, а как так случилось, что еще сутки назад пробитую брешь закрыть было некем. И тут вдруг появляется чуть не полк. Да еще на МБТ и при поддержке реактивной артиллерии.

– Ну, на «мабутах» только один батальон. Хотя это конечно немало. А так, полк и есть. «Витязь» на сегодняшний день представляет собой эдакий маленький корпус включающий в себя едва ли не все рода сухопутных войск ДВР. Иначе японцев было не остановить. Вот и провернули финт ушами. Мобилизовали все имевшиеся на тот момент дирижабли, по тревоге подняли полк, скопом уволили в запас, дали на подпись контракты и отправили сюда. Де факто это прямое вмешательство ДВР в войну. Де юре, республика стоит в стороне, и весь груз ответственности лежит на ЧВК. Республика признает только поставки вооружения, амуниции и снаряжения.

– А сам-то Чан Кайши согласится на подобный оборот? – усомнился Виктор.

– А у него нет другого выхода, Витя. Довоенный статус-кво, и возможность сосредоточиться на создании нормальной армии и объединении страны, вот его главный приоритет. Не сумеет сделать это, потеряет вообще все.

– И Японцы будут вот так просто смотреть на то, как усиливаются китайцы?

– Нет, конечно. Но перерыв в пару тройку лет, Гоминдан получит. А это вагон времени.

– И что-то мне подсказывает, что у вас припасен очередной ход.

– Ты совершенно прав, Витя. Эта шахматная партия становится все занимательней. Но для начала нужно с успехом завершить сегодняшнюю комбинацию. И тут многое зависит от тебя.

– Я сделаю, что смогу.

– Знаю, что сделаешь. Иначе разговора этого не было бы. Ладно, собирай своих, и выдвигайся к Чжоу. Там тебя ждут новые машины и пополнение.

– Мне понадобится как минимум девять дней, для слаживания подразделения, и перезарядки «Аптечек».

– Время у тебя будет. Как и опыт, для личного состава. Сам-то не передумал нырнуть в кубышку?

– Нет, – покачал головой Виктор.

Однозначно это глупо и не практично, но использовать опыт палачей он не желал. Личный состав, дело другое. В них он вложиться готов. Но сам предпочитает обойтись без этого. Возможность жизнь в ладу с самим собой стоит дороже всего на свете. Потому что нет судьи строже, чем ты сам.

– Понятно. Ну, это дело твое.

– Сведения о штабе имеются?

– И довольно