же сказал, что не убивал ее фактически.

– И не нанимал другого, чтобы…

– Черт, мне придется рассказать целиком, чтобы ты прекратила фантазировать.

– Придется, – подтвердила Алексия.

– Ее сбила машина. Ночью. У меня был очередной флэшбек. Я не хотел обращаться за помощью, думал, пройдет само. Настя очень просила меня пойти в терапию, но… Я был конченым, упрямым говнюком и смеялся над ней, называл трусихой.

– Ты вел себя неадекватно?

– Да, но я не агрессировал при этом. Мог просто встать и начать выгребать еду из холодильника посреди ночи. Или закрывал ее в спальне, а сам сидел в засаде. Ей бы немного приукрасить мои шизоидные подвиги, и я бы помчался лечить свою тупую башку. Но она никогда не врала.

Алекс жевала губы и сидела в пол-оборота. Она очень хотела знать продолжение, но я не мог себя заставить говорить снова. Ладони моментально стали влажными. Показалось, что я совершаю ту же ошибку: пугаю дорогого мне человека до усрачки. Мне стало казаться, что рядом сидит Настя. Она качала головой, как будто отрицала, что я виноват.

Я моргнул, прогоняя навязчивые видения.

– Костя, ты в порядке? – спросила Алекс.

Я направил машину к обочине. Не дожидаясь моего ответа, она отстегнулась и сообщила:

– Какой уж тут порядок. Я поведу.

Мы поменялись местами. Я достал воду и за раз проглотил все содержимое бутылки. Меня трясло. Пришлось прикрыть глаза, чтобы избавиться от головокружения и расфокуса.

Что-то теплое легло на мое колено. Рука Алексии. Она гладила меня, чуть надавливая на ногу и растирая. Я сосредоточился на ее прикосновениях. Тепло побежало по ногам и распространилось по всему телу. Дрожь отступила. Я смог открыть глаза и снова видел дорогу, бесконечно ровное европейское шоссе.

Алекс вела машину уверенно, спокойно, но при этом ехала быстро, у предела допустимого значения скорости. Она больше не мерещилась мне Настей, но я и без глюков видел параллели. Девушка, которую я должен спасти. Жену не смог, но Алексии помочь просто обязан. Но смогу ли, если мои мозги начнут извращать реальность и путать мысли?

Завтра придется решить, что делать на границе с Россией, а у меня до сих пор не было ни ответа, ни плана.

Эгоистические потребности велели забить на все и продолжать путь на родину. Страх и ответственность не позволяли пересекать границу. Я искал ответы в очень странных местах. Папаши Алекс найдут меня хоть у черта в жопе, если с девушкой случится по моей вине что-то плохое. Но меня это не пугало. Я был уверен, что нам с Алекс нужно сейчас просто открыться.

Чертова терапия. До нее я бы ни слова не сказал лишнего. Теперь молчание будет тяготить, казаться преступлением.

Поймав руку Алексии, я сжал ее тонкие пальцы. Спокойствие и уверенность вернулись.

Я открыл рот, чтобы продолжить, но она сразу перебила:

– Если тебе больно, то не обязательно…

– Обязательно, – не согласился я. – Я закончу. Если ты готова выслушать.

Она погладила меня большим пальцем и отважно заявила:

– Я готова, Кость.

Неожиданно я понял, что уже все и рассказал. Мне осталось только закончить.

– Однажды ночью она просто ушла из дома. Думаю, хотела меня напугать. Она бы вернулась утром. Я надеюсь. Не знаю, зачем я до сих пор надеюсь на это. Даже в сослагательном наклонении не хочу быть брошенным. Кретин.

– Это нормально. Никто не хочет, – проговорила Алексия.

– Пожалуй. Ее сбила машина. Прям во дворе. Ночью все куда-то торопятся. Зачем-то…

Я мог еще сказать про свои истерики, про похороны и чувство вины, которое только усугубило мои флэшбеки. Мог рассказать про родителей Насти, которые были уверены, что я сам ее выгнал. Мог рассказать, как решился на терапию после запоя в сорок дней и ощущения, что реальностей уже даже не две, а с десяток.

Но вместо этого сосредоточился на позитивной рутине, которая сделала меня почти счастливым в конце концов. Терапия сделал меня оптимистом.

– Знаешь, я не только охранник. Вернее, сто лет уже вообще не охранник.

– Серьезно? А выглядишь совсем, как матерый бодигард, – поддела Алексия, даря мне хулиганскую улыбку.

– Это чтобы девочек клеить, – пошутил я. Ну, почти пошутил.

– Ааа, вот оно что… Работает, – согласилась Алекс и окончательно развеселилась.

– Работает, – кивнул я и нагло поднес ее пальцы к губам, поцеловал.

Алекс тут же вырвала руку и легонько ударила меня по губам, наказывая за своеволие. Она забрала руку, но я уже поймал стабильность и мог обходиться без тактильной поддержки. Хватало и того, что она сидит рядом, за рулем.

– Так кто ты на самом деле, Костя? Бэтмен? Человек-паук? Или Дед Мороз?

– На самом деле, я детектив.

– Скандалы, интриги, расследования? – пренебрежительно хихикнула Алексия.

– Это про журналистов вроде. Но что-то типа. Расследования – мой хлеб и даже страсть.

– Подумать только.

Она продолжала улыбаться, а я подвел нас к новой теме.

– Да, меня очень сильно раздражают тайны, недосказанности и прочие белые пятна в историях. Особенно в тех, где нарушен закон.

Алексия снова прикусила губу. Она понимала, куда я веду.

– Намекаешь, что я обязана быть с тобой откровенной?

– Намекаю? Да я прямо говорю. Меня трясло, как мандавошку, только что, Алекс.

– Угу, я заметила.

– И ты сможешь после этого молча доехать до Риги?

Алексия смогла. Зря я надеялся на откровенность в ответ на собственную исповедь. Алекс выглядела очень виноватой, но молчала всю дорогу до Латвии. Она сгрызла все губы и постоянно сжимала руль до белых костяшек, но не проронила ни слова.

Мы приехали в отель почти ночью. Оба уставшие от дороги и переживаний. Я с трудом понимал английскую речь портье. Алекс это заметила.

– Костя, остался только номер с одной кроватью, – проговорила Алекс по-русски, видя, что я вообще не улавливаю.

– О, серьезно? Так бывает?

– Нечасто, но бывает, – тоже перешел на русский портье.

Родная речь сигналила, что мы уже совсем близко к дому.

– Поедем в другой? – спросил я, слыша свой голос словно со стороны.

– Ты сейчас вырубишься прямо тут, стоя, – верно диагностировала Алексия мое состояние.

Дело было не в физической усталости. Меня ужасно выматывали воспоминания. Я конкретно уставал копаться в своих шкафах со скелетами. Алекс была права. Мне нужно поспать, перезагрузиться. Срочно.

– Вырублюсь, – подтвердил я ее опасения.

– Заселяйте, – распорядилась моя подопечная, передавая паспорта.

Через пять минут мы вошли в номер. У меня хватило сил раздеться и быстро ополоснуться. После душа стало чуть легче. Я словно смыл с себя боль, вину и даже усталость. Кровать оказалась огромная. Я занял крайнее левое положение. Алекс стояла