Сознаться в подобном Ева не стала. Ей казалось, она не испытывает ничего похожего. Обиду она списала на то, что ее не поставили в известность. И еще под ложечкой сосало незнакомое чувство. При всем желании она не могла дать ему название.

− Поступай, как знаешь, − сердясь на себя за незнакомые эмоции, произнесла Ева. − Мне без разницы.

Она направилась в комнату. Слезы против воли бежали по щекам, и она ненавидела себя за эту слабость. Разве она не мечтала освободиться от Алекса раз и навсегда? Вот он ее шанс. Алекс убьет Самаэля, а после умрет сам. Казалось бы, все проблемы решены. Отчего же так тяжело на сердце?

Остаток ночи она проворочалась без сна, задремав лишь на рассвете, но почти сразу ее растолкала Вика.

− Подъем! − Война нависла над ней, широко улыбаясь.

Вид у нее был выспавшийся, чего нельзя было сказать о Еве. В голове гудело, словно с похмелья. Ева с трудом разлепила веки и поковыляла на кухню, завтракать. После чашки кофе с молоком вернулась ясность мыслей, и Ева прислушалась к Вике, которая, размахивая бутербродом с маслом, вещала об их планах.

− Мы отравим змеиным ядом клинок, и Алекс пырнет им Самаэля, − уловила она конец ее речи.

− Что-то это мне напоминает, − пробормотала Ева.

Вика моментально вспыхнула, уловив намек на ее неудачное покушение на саму Еву. От гневной отповеди Еву спас Алекс, сказав:

− Я против ножа. Вряд ли у меня получится подобраться к Самаэлю так близко. Я возьму пистолет. Отравленная пуля ничем не хуже клинка.

Вика не спорила. В конце концов, Алекс выступал в роли киллера, ему и выбирать оружие, заявила она, но на Еву еще долго недобро косилась, словно раздумывала над исправлением неудачного покушения.

Одной пули было мало, и Алекс отравил целую обойму. Он перелил яд в литровую банку и бросил туда пули, напитываться ядом. «Одна да попадет в цель», − сказал он, взвешивая в руке пистолет, которым его снабдила Вика. В ее походной сумке под сменным бельем притаился оружейный склад. Ева только закатывала глаза, когда Вика, любовно поглаживая стволы и клинки, выкладывала оружие на кухонный стол.

Устав следить за этим бесконечным процессом, Ева ушла. Она устроилась у окна в конце коридора. Жизнь текла своим чередом, люди не догадывались в какой они опасности. Они понятие не имели о существовании Дракона, который как раз сейчас строил планы по уничтожению их мира. И помешать ему в силах только они – горстка слабых подростков. Возможно, если бы она смогла призвать Свет взамен Тьмы у них был бы шанс.

Ева сосредоточилась на этой мысли. Она вспомнила все хорошее, что было в ее жизни. Благодаря Роме воспоминаний было не так уж мало. Почему-то ей казалось, что если думать о хорошем, то Свет не заставит себя ждать. Ах, если бы все было так просто. Тьма не желала отступать. Она смеялась над потугами Евы, намекая, что ей никогда от нее не избавиться.

− Что ты делаешь? − Алекс застал ее врасплох, и она вздрогнула.

− Призываю Свет, но выходит не очень. Проблема в том, что я не знаю, с чего начать. Ведь Тьма явилась сама.

− Представь темную комнату. Как бы ты разогнала в ней тьму? Уж точно не свечой. Ее света слишком мало, чтобы рассеять сумрак.

− Я бы открыла окна и двери. Пусть свет проникнет сквозь них.

− Вот именно! Ты не сосредоточиваешься на темноте в комнате, ты ищешь источник света. Комната – это ты. Найди, что у тебя есть светлого, сконцентрируйся на этом, позволь свету прогнать тьму.

− Ты говоришь так, будто у тебя есть личный опыт, − заметила Ева с недоверием.

− Нет у меня никакого опыта, но я много думал на эту тему после разговора с тобой, − признался Алекс. − Этот вариант показался мне самым разумным.

Вопреки опасениям Алекс не сердился на Еву за сказанные ночью слова. Его желание помочь показалось ей искренним, и она кивнула, принимая его совет:

− Я попробую.

И она пробовала, делала все от нее зависящее, но ничего не менялось. Те несколько дней, что они отвели на подготовку убийства Самаэля, Ева провела за тренировками и медитацией. Она сосредоточено искала и культивировала в себе свет. Но, видимо, в ней было мало хорошего, потому что Тьма так и осталась при ней.

Алексу с каждый днем становилось хуже, и наступило время, когда дальше тянуть было нельзя. Он мог не дожить до покушения на отца. Вооруженного пистолетом с ядовитыми пулями они довезли его на машине до логова Самаэля.

Вика припарковала машину в отдалении от ворот особняка. Отсюда открывался отличный вид на дом и подъездную дорожку. Кованые ворота были заперты на замок, их охраняли двое парней в черном. Издалека неясно, одержимы или нет.

− Как быть? − Вика барабанила пальцами по рулю. − Будешь прорываться с боем, Алекс?

Он покачал головой:

− Не в моем состоянии. Скажу, что хочу повидаться с отцом, и они сами меня к нему отведут.

− Если не прикончат тебя раньше, − произнес Рома.

− Они меня не тронут. Я нужен Самаэлю для жертвоприношения.

− Вдруг он передумал выпускать демонов из ада? − спросила Ева.

− Едва ли, − усомнился Алекс. − Иначе, зачем он послал демонов в общежитие? Они явно искали нас.

Алекс вышел из машины. Ева, не отрываясь, смотрела в его удаляющуюся спину. Они даже не попрощались.

В машине было тихо, как в склепе. Каждый думал о своем, глядя, как перед Алексом открывают ворота, как охранник берет его под руку и уводит вглубь территории. Вскоре он скрылся из виду, и внутренности Евы сковало льдом.

− Так нельзя! − не выдержала она. − Нельзя отпускать его без поддержки. Мы всегда все делали вместе, почему сейчас он должен рисковать в одиночку.

− Потому что он и так умирает, − предположила Вика, − а мы еще можем выбраться из этой истории живыми?

− Ты не такая черствая, какой хочешь показаться, − сказала Ева. Она все еще не могла поверить, что Алекса невозможно вылечить.

− Это верно, − поддержал ее Рома.

− Ненавижу вас, − проворчала Вика, открывая дверь машины. − Чего расселись? Идем, поможем вашему ненаглядному Алексу.

Ева с Ромой выскочили из машины, как пробки из шампанского, но лишь затем, чтобы упереть в Викину спину. Она, уперев руки в бока, изучала ворота с безопасного расстояния.

− У кого-нибудь есть идеи, как попасть внутрь? − спросила Война.

Ева пригляделась к оставшемуся на посту охраннику. Судя по мелькнувшему на его лице темному облаку, он был одержимым демоном-тенью, а над ними у Тьмы была власть.