- Ты сейчас хочешь меня обвинить во всем?! 

Мы впились друг в друга взглядами. Штерновы глаза были темнее ночи. Как же быстро он забыл о том, что волноваться мне нельзя! 

- Нет, я не хочу тебя обвинять. Ни в чем. Я просто удивлен тому, что ты вот так просто выложила Агате то, что знать ей совсем не полагалось. 

- Я была неправа. И поняла это… и пришла к тебе. 

Закрыв лицо руками, отошла к окну. Передо мной действительно сейчас открылись все последствия нашего с Агатой разговора. Она тут же прибежала к Штерну? Или позвонила ему и он позвал ее на разговор? Мне это было очень важно знать! Важно понимать, хочет ли он снова попытаться жениться на Полянской. 

- Больше так не делай. Не нужно вмешивать посторонних лиц в то, что их не касается. 

Давид подошел сзади и положил ладони мне на плечи. Провел ими вверх и вниз, от чего я стала таять, как сливочный пломбир. И он сказал «посторонние»… Об Агате. 

- Я не буду… так больше делать. 

Вот! Рядом с ним, кажется, я превращаюсь в существо, которое готово на все. Гормоны, точно… 

- Только скажи одно. 

Повернувшись к Штерну, я посмотрела на него снизу-вверх. Какой же он был красивый! Эти губы, эти заросшие щетиной скулы, о которые, казалось, можно порезаться. И я рядом с ним. Серая мышь, у которой не было бы ни единого шанса ни на что, не ляг я с ним в постель совершенно случайно. 

- Да, что сказать? 

- Ты хочешь снова жениться на Агате? 

Брови Давида сначала взметнулись вверх, потом опустились, и он улыбнулся. И я тоже не сдержалась и улыбнулась вместе с ним, чувствуя себя окончательной дурочкой. 

- Тебя это задевает? - спросил он. 

- Ах! Значит, хочешь? 

Я попыталась высвободиться из рук Штерна, но он не дал мне этого сделать. 

- Не хочу. Если я захочу жениться, ты узнаешь об этом первая. 

Пришлось прикусить себе язык, чтобы не спросить, что это значит. Я просто стояла напротив Давида и смотрела на него, и мне этого было достаточно. Главное, что он не желает стать мужем Агаты, остальное не так уж и важно. 

- Хорошо. Кстати, скоро узи будет, когда нам скажут пол малышей. Вернее, мне скажут. - Я смутилась и опустила голову, и когда волосы упали на лицо, выдохнула с облегчением. 

- Нам скажут. Я тоже пойду с тобой, чтобы узнать, кто у нас родится. 

Давид отвел прядь от моего лица, и по телу пошла дрожь. 

- Хорошо, я очень этому рада. 

Когда губы Штерна коснулись моих, я поняла, что таю окончательно. Не хочет он жениться ни на какой Агате! Это же очевидно! Нельзя хотеть видеть супругой одну женщину и целовать вот так - другую. И пусть на мне он тоже жениться не хочет, сейчас мне было на это плевать. Да и я сама этого не желаю. Осталось только убедить в этом саму себя. 

Вечером этого же дня меня ждал сюрприз. Позвонил дядя, который смущался (что было для него совсем несвойственно). Он сообщил, что сегодня же приедет ко мне, но не один. 

Нашел себе невесту! - возникла в голове такая мысль. Что было бы не так уж удивительно, если бы дядя Саша торопился познакомить меня с каждой женщиной, которая ему нравилась. Эта - нравилась, я даже в этом не сомневалась. 

Согласившись с тем, что у меня сегодня гости, я побежала в магазин, откуда притащила (Давид со Светланой Ивановной меня бы точно убили и были бы правы) две сумки с продуктами. И принялась стряпать ужин. У меня было просто отличное настроение. После поцелуев Штерна и известия о том, что свадьбы между ним и Агатой не будет, я воспряла духом. 

- Девочка моя, - смущаясь произнес дядя, входя в квартиру через час, когда жаркое было почти готово. За собой он вел ухоженную полную женщину, которую представил мне сразу, как только за ними закрылась дверь. - Это Танюша. А это моя пчелка - Маша. 

Танюша понравилась мне сразу. Улыбающаяся и скромная, она опустила взгляд вниз. Потом достала из сумки две пары пинеток, и я растаяла окончательно! Они были нейтрального цвета. Одни зеленые, вторые фиолетовые. Подойдут и мальчикам, и девочкам. 

- Вот, Машенька. Саша сказал, что у вас детки скоро будут, я связала. 

О! Она еще и рукодельница! У меня глаза стали сразу на мокром месте, и я не нашла ничего лучше, чем просто обнять Таню и, отстранившись, указать на кухню. 

- Спасибо вам большое! А теперь давайте знакомиться. 

Я пила апельсиновый сок, Татьяна - принесенный дядей ликер. Сам дядя Саша употреблял водку, но сдержанно. Мы говорили обо всем, и я чувствовала себя совершенно расслабленной, как будто знала Таню всю свою жизнь. Как же хорошо, что они познакомились! 

- Машунь, а как Давид твой? - вдруг спросил дядя, и я растерялась. Ну вот что ему ответить? Что мы с ним общаемся, но на этом все? Или что я уже хочу за него замуж (хоть и кажется, как будто открещиваюсь от этого), а воз и ныне там? 

Однако ответить на этот вопрос я не успела. В дверь позвонили и я, схватившись за возможность сбежать от дяди и Тани, помчалась открывать. 

И каково же было мое удивление, когда на пороге я обнаружила Штерна собственной персоной! 

- Привет, - чувствуя, как мое сердце начинает биться чаще, поздоровалась я и отступила в сторону, давая возможность Давиду зайти. - А у меня гости. Пойдем, познакомлю тебя с ними поближе. 

- Надеюсь, это не Тараканов? 

Я попытался пошутить, но вышло как-то мрачно и злобно. Кинув взгляд в зеркало, обнаружил, что меня от одного имени этого экземпляра перекосило. 

- Не он, - уверила меня Маша. 

- Ну и слава Богу, наша прошлая встреча мне не понравилась. Да и ему вряд ли, - усмехнулся я. 

- Машунь, кто это там? 

Из двери кухни появился незабвенный родственник Пчелкиной - тот самый дядя, что был главным виновником моего жизненного переворота. 

- Ааа, Давид твой пришел, - протянул он и уставился на меня выжидательно. 

- Ты сказала дяде, что я твой? - шепнул я Пчелкиной на ухо. 

- А ты против? - пробормотала она так же тихо в ответ. 

- Нет, - ответил, не задумываясь. Ведь так оно и было. 

Я думал о Пчелкиной чаще, чем о ком или о чем бы то ни было в своей жизни. И если ей  принадлежали почти все мои мысли, то, вероятно, и я сам уже был полностью ее. И настолько полное погружение в другого человека даже пугало. 

- Потом шушукаться будете, - проворчал, тем временем, дядя. - Сначала давай познакомимся. Официально, так сказать. 

Что ж, предложение трезвое. Протянув мужчине руку, я представился: 

- Давид.