Поэтому я неохотно собрала вещи и вернулась в свою комнату на втором этаже ветхого отеля, в котором остановилась накануне. Я отправилась в Пуэрто-Рико, чтобы побыть в одиночестве, и, боже, я наконец одна! Вокруг, казалось, не было больше никого. К тому времени вовсю полил дождь, и площадь внизу начала наполняться водой. Я сидела в номере, с тревогой наблюдая, как целые реки неудержимо устремились вниз по улице. К моему ужасу, я видела, как быстро поднимается уровень воды и стремительно приближается ко второму этажу для моего полноценного отдыха. Меня охватил страх за собственную жизнь, и я пыталась дозвониться до дежурного администратора, но телефоны уже не работали.

«Вот оно, Мэрилин, — подумала я. — При таком раскладе, возможно, через час или два, Мэрилин Монро перестанет существовать. Что ж, ты всегда говоришь, что хочешь умереть, так вот тебе шанс, чтобы осуществить задуманное. Прыгай из окна прямо сейчас, пока комнату не затопило полностью, и навсегда положи конец своей гнилой жизни».

Я взобралась на подоконник и собиралась выпрыгнуть, когда вдали разглядела странную крапинку. Она приближалась ближе и ближе, и оказалось, что это человек, плывущий по реке, с ревом несущейся вниз по улице. Я внимательно присмотрелась.

Было что-то знакомое в красивых ритмичных движениях мужчины. Боже мой, я узнала, — это Джо! Он храбро преодолевал оголенные провода и поваленные деревья, плыл сквозь ураган, чтобы спасти меня! Только Джо Ди Маджио мог бы сделать подобное. Он спас меня. Сотни человеческих жизней унес этот мощнейший ураган.

Наша любовь друг к другу жива по сей день и имеет огромное значение для нас обоих. Жаль, что наш брак не был таким гармоничным.

23 апреля 1959 г

Мэрилин пришла на сеанс и сказала:

— Сегодня я хочу добавить интересные комментарии к моему разводу с Джо. Одним из людей, к которым я обращалась за утешением, был мой друг Фрэнк Синатра. В процессе развода я чувствовала себя, естественно, отвратительно. Еще имея возможности что-либо изменить, я мучилась сомнениями, правильное ли решение я приняла. Итак, я переехала жить к Фрэнки на несколько недель, чтобы он помог мне взять себя в руки.

Фрэнк был таким же несчастным, как и я, потому что его брак с Авой Гарднер, любовью всей его жизни, разваливался. Какое-то время, несмотря на жизнь вместе, наши отношения оставались платоническими. Как-то ранним утром, войдя в кухню, он увидел меня, стоящую перед открытым холодильником в раздумьях, чего мне хочется — есть или пить. «Увидел» — очень правильное слово. Я была совершенно голой.

— Ах, Фрэнки, — сказала я, притворяясь смущенной, — я не знала, что ты встал так рано.

Он схватил меня, и на этом закончились наши платонические отношения. На самом деле я сделала ему одолжение. Из-за пьянства он стал импотентом. Он был уже не в том возрасте, чтобы пить так много и оставаться в состоянии выступать в постели. Это сильно беспокоило его, потому что способность удовлетворять женщин всегда была предметом его гордости.

Мы сочувствовали друг другу из-за нашей неудавшейся личной жизни, а потом занимались сексом. Думаю, можно сказать, что мы горевали вместе, подобно тому, как принято по погребальному еврейскому обычаю шива сидеть дома, но с одним важным отличием. Я рада сообщить вам, что я избавила его от проблемы. Он был очень благодарен. Единственная причина, по которой мы не воспринимали друг друга серьезно, состояла в том, что он все еще страдал из-за расставания с Авой. И подобно ему, я испытывала слишком сильную боль из-за предстоящего развода с Джо, чтобы начать серьезные отношения с другим мужчиной.

Но раз уж нам неизбежно приходилось скорбеть и печалиться, то Фрэнк обеспечил самый приятный способ делать это.

«Следует отдать должное этой женщине, — думала я, покачивая головой. (Я часто качала головой с Мэрилин Монро.) — Она знает, как использовать свою сексуальность, и в профессиональных, и в личных целях, самыми творческими способами, о которых я когда-либо слышала».

Однажды она заявила открыто:

— Секс является частью природы. Я заодно с природой.

И это было действительно так.

24 апреля 1959 г

Мэрилин пришла в настроении вновь вернуться в 1954 год, к знаменитой сцене с развевающейся юбкой.

— Вокруг этого было столько шума. Что особенного? Каждый знал, что у меня две ноги. Бульварные газеты писали, что мои темные волосы на лобке просвечивали через две пары белых трусиков, которые студия заставила меня надеть.

— Вас это не беспокоило?

— Нисколько. У всех есть лобковые волосы. Намного хуже, если их нет. К слову сказать, в начале пятидесятых я попробовала бразильскую процедуру удаления волос воском. О-о-о-о! — вскрикнула она, прикрывая пах обеими руками. — Я выглядела как маленькая девочка. Я долго сомневалась, прежде чем принять решение, хочу я это сделать снова или нет. Джо не понравилась обработка воском. Он сказал, что ему нужна взрослая женщина, а не девочка, и что женщина без лобковых волос как женщина без головы. Его не возбуждал вид пластиковой куклы Барби. Теперь, когда я думаю об этом, я разделяю его мнение.

Но я вам скажу, чем меня действительно встревожила эта сцена с метро, — продолжила она. — Какой-то придурок крикнул мне:

— Эй, Мэрилин, а я думал, что ты натуральная блондинка!

Если бы взгляд мог убивать, было бы на одного поклонника Мэрилин Монро меньше.

Я не могла не восхищаться ее сексуальной свободой и полным принятием своего тела, хотя ни за какие деньги на свете я бы не согласилась сниматься в такой позе, кто бы ни попросил меня об этом. Я думаю, что мои чувства, связанные с ее откровенным снимком, характерны для скромной сдержанности пятидесятых годов. Но разве не это делает Мэрилин иконой? Ее любила вся страна. В то время она была именно то, в чем мы нуждались, — та самая личность, которая могла избавить Америку от пуританства. Том Юэлл играет главного персонажа фильма «Зуд седьмого года» — олицетворение чопорной атмосферы, сложившейся в эпоху, в которой я выросла.

Он изображает человека, охваченного сексуальными желаниями и в то же время сдерживаемого воспитанием, мужчину, который отчаянно хочет обладать эротичной Мэрилин, но не осмеливается взять то, что, вероятно, мог бы получить, если бы попытался. «Девушка», как названа Мэрилин в титрах фильма, — воплощение новой сексуальной философии: секс — это простое безобидное удовольствие, и в нем нет ничего, что вызывает возмущение. Юэлл заглядывает под поднятую ветром юбку Мэрилин, и, чудо из чудес, ничего ужасного не происходит. (Примечание для доктора Фрейда: Юэлл не становится кастратом.)

Герой Юэлла, так же как и вся страна были освобождены и никогда не станут прежними. По крайней мере на десять лет опередив свое время, Мэрилин Монро стала очаровательным символом глубоких изменений. Она была одним из первых любимых детей Америки, помогая нашему обществу отказаться от лицемерия и ханжества и перейти к большей сексуальной открытости. Я отдаю ей должное за отсутствие застенчивости относительно ее тела, и меня смущают собственные пуританские тенденции.