— Ну же, продолжайте, леди Даглас, — сказал он. — Я страстно хочу услышать душераздирающую историю.

Ну нет, она не позволит ему смеяться над ней! Он воображает, что будет командовать, предъявлять какие-то права, спать с другими женщинами, да еще и угрожать ей? Скайлар смерила «мужа» презрительным взглядом.

— Мне нечего сказать, — гордо ответила она.

— Нечего? — Ястреб удивленно воскликнул.

— Нечего. Ты ведь и так знаешь все ответы заранее. Зачем тебе моя история? Я и мечтать не смею, что ты мне поверишь. Прости, что потревожила, и если позволишь, я бы… — Скайлар хотела было уйти, но индеец схватил ее за запястье.

— Нет, не позволю. Ты спустилась сюда побыть у гроба отца, помолиться? О чьей душе ты печешься? О его или о своей собственной?

— Возможно, я хотела помолиться о том, чтобы земля разверзлась под твоими ногами, — ласково проговорила она.

— Это уж как судьбе будет угодно, — усмехнулся он. Скайлар смотрела на него, сузив глаза.

— Наверное, мне также стоит помолиться о том, чтобы полковник Кастер выследил тебя, раскрашенного дикаря, и изрешетил пулями!

К немалому изумлению Скайлар, индеец рассмеялся.

— Извини, дорогая. Может, старина Кастер и хорошо изучил эти земли, но меня ему не найти, с картой или без таковой. Что же ты молчишь? Будь добра, продолжай, наш разговор становится все занимательнее. О чем еще ты молилась? И при чем тут мой отец? Чем вы были связаны?

Скайлар выдернула руку.

— А вот чем. Встретила старого человека. Околдовала его, как злая фея, убедила, что он смертельно болен, а потому немедленно должен жениться на мне. Чары мои были настолько сильны, что одной лишь соблазнительной улыбкой я смогла заставить его сердце остановиться. Но провидица из меня вышла некудышная — я не смогла разгадать, что у лорда есть сын, грубый, жестокий индеец, которому нравится носиться на лошади в боевой раскраске и нападать на дилижансы. Подходящая история, не так ли? Тебя она устраивает?

— А что ты можешь предложить взамен? — вежливо поинтересовался он.

— Ничего, — гордо ответила Скайлар и снова сделала попытку пройти мимо него. На этот раз индеец не шевельнулся. Скайлар взлетела по лестнице и закрылась в своей комнате.

Ястреб остался внизу. Услышал, как Скайлар хлопнула дверью. Наверняка еще и на задвижку закрылась.

Он прикрыл глаза.

Почему она отказывается говорить?

Но что еще хуже, почему она так запала ему в душу? Проникла в кровь?

Почему при мысли о ней сердце начинает биться сильнее, лоб покрывается испариной, а все тело горит? В душе смятение, и все доводы рассудка отступают на задний план. Почему в голове неотступно бьется мысль, что надо бы держаться от этой женщины подальше, и каждый раз возникает желание?..

Во что она была одета? Ночная рубашка… белая тонкая фланель мягко облегает фигуру, подчеркивает каждое движение…

Черт! Он должен выбросить ее из головы.

Черт бы ее побрал!

Выбросить из головы? Ну уж нет.

Она здесь, и она его жена.

Скайлар откинула одеяло, уже собиралась лечь, как дверь спальни с треском распахнулась. На пороге стоял Ястреб. Она переводила удивленный взгляд то на него, то на дверь, пока наконец не поняла, что он попросту сорвал хлипкую задвижку. Ястреб закрыл дверь и, неотрывно глядя на Скайлар, подошел ближе.

— Не можете уснуть, леди Даглас? — вежливо поинтересовался он.

— Как раз собиралась…

— А если удвоить усилия… Мне бы не хотелось показаться невнимательным. Если вы готовы лечь спать, нужно было только сказать.

Ястреб принялся методично задувать свечу за свечой, гасить газовые лампы. Теперь комнату освещало лишь неяркое пламя камина. Индеец невозмутимо присел на кровать, скинул сапоги. Встал, стянул через голову рубашку. Скайлар точно приросла к полу, молча, расширившимися от изумления глазами глядя на него.

— Ты… что ты такое делаешь?

— Раздеваюсь.

Он расстегнул пояс, брюки мягко соскользнули на пол, и Ястреб отбросил их в сторону. На мгновение застыл, выжидательно глядя на Скайлар. А она не могла отвести глаз от великолепной фигуры, к своему ужасу, чувствуя, что невольно любуется им. Высокий, широкоплечий, медного цвета кожа казалась еще темнее в неярком свете горящих в камине поленьев. Сердце забилось быстрее, волна ощущений, непонятных, путающих и в то же время восхитительных, прокатилась по телу, несмотря на все ее старания оставаться спокойной. Скрестив руки на груди, она требовательно спросила:

— Зачем?

— Тебя это удивляет? Я ведь рос в вигваме, — усмехнулся он, — и привык спать без одежды.

Скайлар не могла унять предательскую дрожь, когда индеец внезапно подошел, подхватил ее на руки и уложил на кровать. А потом растянулся рядом и коснулся рукой отделанного кружевами и лентами ворота, явно намереваясь расстегнуть его.

— Ты не можешь! — выкрикнула она и попыталась отбросить его руки.

— О нет, милочка, могу, обязан и непременно сделаю.

— Нет, ты не можешь… ты не можешь так просто…

Он оставил жену в покое, перевернулся к прикроватному столику и зажег свечу. Ястреб долго смотрел на нее, а она как завороженная не могла оторвать взгляда от его обнаженной мускулистой груди, гладкой, лоснящейся кожи.

Да уж, в одежде он выглядит куда цивилизованнее, решила Скайлар. Он не делал попыток прикоснуться, только лежал, опершись на локоть, и смотрел.

— Не кажется ли тебе, что уже слишком поздно разрывать наше брачное соглашение? Да в чем дело? Что с тобой такое?

— Со мной?! — вскрикнула Скайлар и перебралась в изголовье кровати, так, чтобы оказаться подальше от него. — Дело не во мне.

— Мы, казалось, все обговорили. Ты ведь сама не пожелала подавать на аннуляцию…

— Это я-то не пожелала? Если она тебе нужна, почему ты первым не подал прошение? — возразила она.

— Ты не пожелала подавать на аннуляцию, — повторил Ястреб, раздражаясь с каждой секундой все больше. — Ты предпочла остаться моей женой. А теперь внезапно…

— Внезапно? Ничего себе внезапно! Надо же так перевернуть все с ног на голову? — Возмущению Скайлар не было предела. — Начать с того, что я тебя едва знаю!

— Тебе известно достаточно. Вчера вечером мы узнали друг друга весьма и весьма близко. О тебе же я знаю все, что мне нужно знать.

— Ах вот как, лорд Даглас! — взорвалась она. — Думаете, что знаете абсолютно все? Грубый, неотесанный…

— Да, и ко всему прочему твой муж. Брачный договор скреплен, и самым недвусмысленным образом. После того, как ты пожелала пребывать со мной рядом в качестве законной супруги. — Он и не пытался скрыть сарказм, голос зазвучал жестче: — Что ты знаешь о западной линии фронтира и прилегающих к нему землях, на которые осмелилась приехать? Известно ли тебе, что после войны на востоке масса женщин потянулись сюда в поисках мужей, которых они никогда не видели, чтобы делить тяготы и лишения суровой жизни на бескрайних необжитых равнинах? Тебе же не пришлось делать ничего, ты даже не знаешь, что такое волдыри на ладонях. Так что, по-твоему, все эти мужчины вздумали обзавестись женами, чтобы делить с ними кров, но не ложе?