– Я не один, – хрипло ответил Трэвис. – Я со своей женой.

Время шло.

Уайлды собрались в той же комнате ожидания, в которой провели предыдущий день. Трэвис понятия не имел, где они. Уайлды решили прийти сюда, но подозревали – Трэвису лучше не знать об их присутствии, это лишь будет его отвлекать и нервировать.

Они тихо переговаривались, но у всех на уме была лишь судьба Дженни Уайлд.

Никто из них не хотел загадывать наперед.

Близился закат. Начали вспыхивать уличные огни. На улице пошел дождь.

Внутри госпиталя коридоры были ярко освещены.

Дженни все еще лежала без движения, пока Трэвис сидел рядом и держал ее за руку.

Он постоянно говорил с ней обо всем, что приходило в голову.

– Скоро футбольный сезон, – рассказывал он. – Ты любишь футбол? Играла когда-нибудь? Готов поспорить, у тебя получится! Мы с братьями иногда играем. И мои сестры играют. И даже Эддисон. Но не Сэйдж. Она беременна. Ты знала? Я стану дядей. Черт, ты станешь тетей… – Он затих.

Дженни не двигалась.

Отчаяние раздирало его грудь своими когтями.

– Так что, – продолжил Трэвис, тяжело сглотнув, – ты из тех, кто любит спорт? Нет? Это не имеет значения, милая. Я буду рад и ссоре из-за пульта: я переключаю на бейсбол, ты хватаешь пульт и переключаешь на какую-нибудь говорильню… – Без всякого предупреждения рыдания начали назревать в его горле. – Дженни. Ответь мне. Пожалуйста, милая…

Он поцеловал ее ладонь. Аккуратно положил ее на грудь Дженни. Встал на ноги и отошел к окну, чтобы она не видела его слез, на случай если сможет его увидеть, услышать, почувствовать…

– …На коньках.

Трэвис рывком обернулся:

– Милая?

– Всегда хотелось научиться кататься на коньках, – сказала его Дженни голосом мягким и слегка нечетким, но, боже, ее голосом, ее славным голосом…

Он подбежал к кровати. Схватил ее за руку:

– Дженни?

Медленно, очень медленно ее глаза раскрылись.

– Дженни! О боже, Дженни!

Она повернула голову и перевела на него взгляд.

– Трэвис? – Она всхлипнула. – Это правда? Ты настоящий?

Трэвис прилег рядом с ней. Слезы хлынули из его глаз, как только он обнял свою жену.

– Это я, – сказал он. – Я здесь, с тобой.

Ее губы дрогнули, а затем появилась самая восхитительная улыбка.

– Ну разве у нас не чудесная свадьба? – прошептала она.

Трэвис рассмеялся и заплакал.

– Она идеальна, – ответил он и поцеловал Дженни.

Снаружи вдруг прекратился дождь, разошлись тучи и выглянуло ясное солнце.

Скоро, очень скоро взойдет луна.

И жизнь Трэвиса и Дженни начнется с самого начала.

Жители Уайлд-Кроссинга спорили по множеству поводов. Из-за политики. Здравоохранения. Экономики. Соевых бобов. Большинство споров были шутливыми, но все-таки это были споры. Люди не могут соглашаться во всем.

Кроме, конечно, мнения о вечеринке в «Эль Суэно», организованной генералом Джоном Гамильтоном Уайлдом год назад. По всеобщему мнению, это была лучшая вечеринка, когда-либо проведенная в Техасе.

Ряды грилей для барбекю в километр длиной.

Ладно, может, это небольшое преувеличение, но никто определенно не помнил, чтобы столько грилей стояло в одном месте.

Столы скрипели под тяжестью тарелок с салатами, бобами и кукурузой. Там было, казалось, все: жареные цыплята, бисквиты, пироги, торты, пирожные.

Еще больше столов было заполнено бутылками и кувшинами с напитками – пуншем, вином, пивом, элем, великолепным техасским виски. А также кофе, чаем и лимонадом.

Вопрос жажды был решен навсегда.

Деревянная площадка для танцев была выстроена за домом. Одна группа играла то, что дети Уайлд-Кроссинга называли «древностью», другая исполняла рок. А внутри дома в большой, отделанной деревом библиотеке струнный оркестр исполнял свою музыку – для более утонченных гостей.

– Каждый найдет что-то свое, – мягко прошептал Трэвис своей жене, крепко обняв ее позади большого тополя.

Она улыбнулась, сердце Трэвиса запело. У Дженни, вне всяких сомнений, была самая очаровательная улыбка во всем мире.

– Мне нужен лишь ты, – сказала она.

– Не могу не согласиться, – ответил он, улыбнувшись ей.

Дженни счастливо вздохнула и положила голову ему на плечо:

– У тебя чудесная семья.

– Теперь это и твоя семья, милая. И ты права. Они особенные. Даже наш старик.

– Эм сказала, он изменился.

Трэвис засмеялся:

– Преуменьшение года!

– Ладно, посмотри на все, что произошло за этот год. У Калеба и Сэйдж родился ребенок.

– Угу.

– Джейк и Эддисон тоже ждут ребенка.

– Верно.

– И мы…

– Точ… – Трэвис удивленно взглянул на нее и произнес: – Что?..

Его жена рассмеялась:

– У нас будет ребеночек.

Дженни наблюдала за вихрем эмоций, пронесшихся по лицу ее мужа. Шок. Счастье. И, как она и ожидала, немного искреннего ужаса.

– Все хорошо, – успокоила она Трэвиса.

– Ты говорила с…

– Я позвонила доктору этим утром. Да. Он был прав. Опухоль полностью исчезла. Я в порядке. В полном порядке. – Она откинулась в его объятиях и взглянула на него. – Так что мы ждем ребенка. Ты станешь папочкой.

Трэвис моргнул:

– Папочкой… Я стану…

Он засмеялся. Крикнул от радости. Прижал к себе свою прекрасную жену и целовал, целовал, целовал ее, пока у них не закружилась голова.

– Я люблю тебя, Трэвис Уайлд, – сказала она, не отрываясь от его губ.

– И я люблю тебя. Всей душой. И всегда буду любить.

Не так уж далеко, в радиусе слышимости, но все же, слава богу, скрывшись за ветками исполинского дуба, замерли Эмма, Лисса и Джейми Уайлд. Сестры вовсе не собирались шпионить за своим братом. Они даже не знали, что Трэвис и Дженни там стоят.

Они просто решили отдохнуть от вечеринки и, как выразилась Лисса, от «бракованных посредников».

– Каждая женщина старше двенадцати мечтает нас за кого-нибудь сосватать, – пробурчала Эм.

– Они считают – настало время, раз все наши братья переженились, – возмутилась Джейми.

– Да уж, – кивнула Лисса, – нашли себе занятие! Но я не собираюсь выходить замуж!