Я посмотрел на жену Дипломата. Она чуть усмехнулась.Кажется, ей понравилась такая перспектива. Не исключено, что она вообще скоростанет моей клиенткой. Ей ведь так нравятся молодые мускулистые парни.

— Мы могли бы предложить вам другую пару, —продолжал я, — чтобы компенсировать ваши сегодняшние потери. Вы ведьвидели, сколько в клубе семейных пар. Там есть очень неплохие ребята…

— Не нужно, — хмуро сказал Дипломат, — с насдостаточно и сегодняшнего безобразия. Я требую вернуть все деньги и…

— Подожди, милый, — прервала его супруга, —там была одна пара… Очень пикантная… Высокий молодой человек с косичкой иаппетитная брюнетка. Кажется, они пришли вместе. Мы не могли бы сегоднявстретиться с ними?

Я смотрел на эту женщину даже с некоторым уважением. Какойтемперамент, какая жажда наслаждений! Только что ей поцарапали лицо, увели изпостели мужчину, а она готова продолжать, несмотря ни на что. Честное слово,она будет нашим почетным клиентом, я готов предоставить ей скидки.

— Я думаю, на сегодня достаточно, — сказалДипломат, мрачно посмотрев на жену.

Ее не смутил этот взгляд. Она чувствовала себя уверенно. Этаженщина была слишком развращена, чтобы останавливаться на полпути.

— Надеюсь, нам больше не помешают? — спросила онаменя томным голосом.

— Ни в коем случае, — мне она нравилась с каждойминутой все больше и больше. — Я лично прослежу, чтобы вам не мешали.Более того, я поговорю с Ольгой и надеюсь, что в следующий раз…

— Следующего раза не будет, — перебил меняДипломат, — достаточно и того, что она сделала с моей женой…

— Ничего, милый, — улыбнулась эта потрясающаястерва, — ради тебя я готова потерпеть. Ты ведь не успел получитьудовольствие, она вырвалась и, наверно, испортила тебе сегодняшний вечер. Агосподин Лютиков обещает нам все исправить.

— Безусловно.

Этот Дипломат даже не подозревает, что его ждет. Сейчас япущу к нему одну из своих лучших девочек. Сейчас он у меня «получитудовольствие». И она тоже, разумеется.

— Я все сделаю, — улыбнулся я женщине. —Спасибо за понимание наших проблем.

Она вновь усмехнулась мне в ответ, даже не взглянув на мужа.Кажется, ей будет мало только «свингер-клуба». Не удивлюсь, если узнаю, чторога ее мужа уже превосходят всякое воображение.

Войдя в общий зал, я подозвал двух наших ребят. Того самогомолодого парня с косичкой, на которого «положила глаз» супруга Дипломата, и его«жену».

— Идите туда и сделайте так, чтобы они запомнилисегодняшний вечер на всю жизнь, — сказал я им, прибавив пару-тройкукрепких выражений. Если я напишу, как именно я посоветовал себя вести и чтоименно делать, меня могут посадить на пятнадцать суток за хулиганство. Я непожалел крепких выражений. Ребята меня поняли.

Когда они ушли, я пошел к гимнасту и его жене. Кассеты быливсе это время у меня в руках. Я с ними не расставался.

Войдя в комнату, я обнаружил Ольгу и Андриана, сидевшими поразным сторонам комнаты, очевидно, они успели поссориться и не разговаривалидруг с другом.

— Как вам не стыдно! — обратился я к Ольге. —Вы ведь интеллигентный человек. Разве можно себя так вести?

— Уходите отсюда! — закричала она. — Я нехочу здесь оставаться, это мерзко, гадко, мерзко!.. — она зарыдала вполный голос.

— Если хотите, — пожал я плечами, — то,конечно, можете уйти. Никто не будет заставлять вас делать что-то насильно.Здесь собираются приличные люди, а вы так сорвались. Можно было заранеепредупредить нас о вашем нежелании.

— Уйдите, уйдите от меня прочь! — продолжаларыдать Ольга. — Я не хочу здесь оставаться, не хочу…

— Никитин, — позвал я Семена из коридора, —вызови машину и скажи, чтобы их отвезли домой.

— Мы оплатим все ваши расходы на выезд в Канаду, —проявил я благородство. — Денег вы, конечно, не получите, но расходы мыоплатим. Документы получите через две недели. До свидания.

При моих словах гимнаст поднял голову. Мужчины всегда большескоты, чем женщины. Я сказал все, что хотел, и вышел в коридор. Мой принципочень прост. Плату за услуги я беру вперед. Деньги, которые я должен отдать, мыотдаем после. Вот, собственно, и вся механика. В нашем деле все может сорватьсяиз-за какой-то мелочи. Однажды солидный клиент умер при встрече с нашейдевочкой от сердечного приступа. В другой раз молодой человек, которого мывызвали для одной из дамочек, оказался не способным ее удовлетворить. Скандалбыл грандиозный. В общем, бывает всякое, но я готов к любым неожиданностям,кроме тех, которые произошли сегодня вечером у меня в офисе.

Когда гимнаст и его жена уехали, я позвал Никитина ирассказал ему о том, что произошло в офисе. Он был в ужасе. Испугался, понимая,что могут добраться и до него.

— Успокойся, — посоветовал я ему, — возьмикого-нибудь из ребят для алиби и поезжай туда. Сначала позвони, затем постучи,потом стучи громче, чтобы привлечь внимание. Сразу вызови милицию, чтобы всесоседи знали о случившемся. Я поеду на вокзал, но телефон у меня будет включен.Если спросят, ты позвони и вызови меня в наш офис. Все понял?

— Понял. А кто это был? Что им от нас нужно?

— Это тебя не касается. Будешь меньше знать — будешьдольше жить.

Я не стал рассказывать ему ни про Арнольда Хендриковича, нипро Алексея. Этого ему знать не нужно. И милиция не должна знать, что именнослучилось. Пусть ищут убийц, напавших на наш офис.

Вместе с одним из наших охранников, бывшим сотрудникоммилиции, Никитин поехал на проспект Мира. Я прошел к кабинкам, где должны былинаходиться Дипломат, его жена и наши ребята. Из кабинок доносились приглушенныестоны. Я улыбнулся. Эту ночь они запомнят на всю жизнь.

Потом я поехал на вокзал. Мне нужно было спрятать кассеты иоружие. Уже когда я был на вокзале, мне позвонил Никитин. Мое задание онвыполнил. Когда я приехал в офис, там уже было полно сотрудников милиции ипрокуратуры, стояла толпа соседей и любопытных.

Мрачные сотрудники прокуратуры и уголовного розыска ходилисреди убитых. Меня допрашивали три или четыре раза, каждый раз, когдапоявлялось новое начальство. Через полтора часа приехала группателевизионщиков, тоже вызванная Никитиным. Рано утром по телевидению прошлосообщение о трагедии на проспекте Мира.

Меня отпустили в шестом часу утра. Я не должен былпоявляться у своего дома. Югансон сообщил налетчикам адрес, и теперь тамнаверняка находятся люди, которые очень хотят со мной побеседовать. Я поехал навокзал и взял пистолет. Кассеты я оставил в ячейке, где они и лежали. Код,кроме меня, не знал никто, и я не собирался его никому сообщать. Эти кассетыбыли моим «страховым полисом». Я вернулся на Кутузовский. Мне больше некудабыло идти.