Я чуть не прикусил губу от бешенства. Я обязан былдогадаться, обязан был предупредить своих девочек. Ведь убийцы искали не толькокопию кассеты. Они наверняка видели запись. Им нужно было уничтожить все следы.То есть не только стереть видеозапись, но и убрать всех, кто там участвовал. Ядолжен был догадаться! Вместо этого я занимался проблемами жены Дипломата. Меняподвела обыкновенная жадность. Погнался сразу за двумя зайцами. Я бросился ктелефону и набрал номер Валентины. Она жила в хорошем доме, дверь в ее квартирустальная, если она ее еще не открыла, значит, все в порядке. Но на мои звонкиникто не отвечал. Только на четырнадцатый звонок, когда я потерял уже всякоетерпение, раздался сонный голос Вали:

— Слушаю вас.

— Здравствуй, Валентина, — быстро сказал ядовольный уже тем, что она жива. — Слушай меня внимательно. Никому неоткрывай дверь. Ни-ко-му! Даже если скажут, что пришли от меня. Ты слышишь?Даже если скажут, что от меня. Никому не открывай!

— Я вас слышу, — сонным голосом сообщилаВалентина.

— Проснись, дура! — разозлился я. — Тебясейчас придут убивать. Ты меня слышишь?

— Да, — испуганно ответила Валентина.

— Закрой дверь и никому не открывай, — приказал яей, — если будут ломиться, сразу вызывай милицию. Никуда из дома не выходибез моего разрешения. Никуда. Ты меня хорошо поняла?

— Да, — очевидно, она уже действительнопроснулась.

— До свидания, — я бросил трубку.

Взглянул на Киру. Почему этой новенькой так повезло?Говорят, что в казино обычно везет новичкам и дуракам. На дуру она не похожа.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать.

— Лимитчица? Или нет, ты, кажется, москвичка.

— Я из Твери. Я вам уже говорила.

— Может быть. Я забыл. У тебя в Твери осталисьродственники?

— Только тетка. У меня шесть лет назад умерла мама, и яжила у тетки. А когда кончила школу, приехала поступать в институт и непоступила. Работала в чертежном бюро курьером, потом начальник началприставать, и я уволилась. Взяли секретарем в другую фирму. Там то же самое. Ктетке возвращаться было стыдно. Подружилась с Луизой, у нее двоюродная сестрапоступала вместе со мной. Ну а потом Луиза привела меня к вам.

— Ты куда поступала?

— В театральный, — вздохнула Кира.

— Актрисой хотела быть, — покачал я головой.

Все они хотят сразу получить и деньги, и славу.

— Хотела, — с вызовом сказала Кира, — хотела,но ничего не получилось. Поэтому и пришла к вам.

— Ты так говоришь, как будто пришла к дьяволу.

— А это разве не одно и то же? — вдруг сказала этанахалка.

Я даже замер от неожиданности.

— Длинный язык у тебя, — предостерег я ее, —отрезать могут. Нельзя так разговаривать со своим сутенером. Тебе об этом Луизане говорила?

— Говорила, а мне все равно. После смерти мамы я никомуне верю. И ни во что не верю. Бога нет, есть только дьявол. Вот мы все ему ислужим. А Бог давно забыл про нашу Землю. Говорят, что Земля находится где-тона краю Вселенной, может поэтому Бог и махнул на нас рукой.

— У тебя целая философия. В школе хорошо училась?

— Закончила с серебряной медалью. Золотую не дали, уменя не было никого, кто бы помог, а медаль была одна. Вот ее и получилаплемянница заведующей роно. А мне поставили по литературе «четверку» и далисеребряную медаль.

Сколько таких судеб у меня было. Сколько их прошло через моируки. Потерявшие родителей, оставшиеся одни девочки из провинции. Все онимечтают стать актрисами. И никто им не говорит, что из тысячи актрис выбиваетсяодна. Там не только талант, там еще удача, везение, случай. Вообще мне всегдажалко этих несчастных гуманитариев, или представителей творческих профессий,как их называют. Актеры, писатели, художники, композиторы — вся эта шушерабезденежная. Вечно они спиваются, колют наркотики, глупо кончают свои жизни. Ивсе рвутся в художники или в актрисы.

Сколько известных художников вы знаете? Можно пересчитать попальцам одной руки. Сколько известных писателей, которые не подыхают с голоду,ходят в чистых костюмах и могут содержать свои семьи на собственные гонорары?Вот то-то и оно. Никто не говорит молодым начинающим талантам, что все это —адский труд и никаких гарантий на успех. Никто не объясняет статисту, что наодного преуспевающего приходится тысяча неудачников. Может, поэтому они всетакие несчастные? Такие неприкаянные. Мне их всегда бывает жаль. Я ведь самзакончил институт искусств и знаю эту братию. Выпивка и наркотики — вотконечный пункт, к которому почти все приходят.

А насчет актрис. Я бы вообще запретил принимать туда девочекв возрасте шестнадцати-семнадцати лет. Что они еще знают о жизни? Если бы Киразнала, что в прежние времена проституток и лицедеев хоронили за пределамикладбища, может, она бы пошла поступать в какой-нибудь технический вуз? Хотянет, наверное, все равно настаивала бы на своем, как и остальные. Из стаинженеров один бывает неудачником, один талантливым, а остальные девяностовосемь — обычные, рядовые работники, как-то устраивающиеся в жизни. Из стаактрис… девяносто девять — неудачницы. Впрочем, об этом я уже говорил.

— Значит, ты недовольна, что работаешь на меня? —спросил я Киру.

— Плачу от радости, — дерзко ответила она. —А вы как думаете? Неужели вы считаете, что я с детства мечтала заниматьсяименно этим? Поэтому и школу с медалью закончила? Чтобы на вас работать. Чтобыэтих похабников обслуживать.

— Ты мне свою медаль в нос не суй, — мрачнопарировал я.

Вообще-то я не позволяю своим девочкам так со мнойразговаривать. Но здесь был случай особый. С одной стороны, она напуганаслучившимся, ей нужно выговориться. А с другой, у меня сегодня тоже был неочень-то легкий день, и мне тоже нужно успокоиться. Поэтому я так ленивореагирую на ее выпады.

— Умирала бы с голоду на улице, — продолжаля, — а если такая умная, могла бы мне сказать. Я бы тебе помог в институтустроиться.

— Как Валентине, — усмехнулась Кира, — чтобы машинаменя на занятия возила, как честную и чистую девочку. А потом чтобы я ездилавсякую жирную сволочь развлекать. Знаете, как по ночам она в подушку плачет?Она ведь ни с одним приличным парнем познакомиться не может. Вашводитель-стукач сразу обо всем вам доложит.

— Ладно, хватит, — перебил я ее, —разговорилась тут. Я никого насильно не держу. Не хотят — на здоровье. Пустьподыхают с голода. Или тебе больше нравится начальника бесплатно ублажать?

— Если бы нравилось, я бы к вам не пришла, —вздохнула Кира. — Ничего мне не нравится. И поздно уже все менять. Вы меняизвините, Петр Аристархович, просто у меня настроение сегодня не то.