Да, не понимаю. К счастью для себя. Какая же это пытка – многие годы тосковать по кому-то, не хотеть тосковать, но тосковать. При этом ненавидеть себя за то, что тоскуешь. Разрываться надвое изнутри, истекать ядом, пропитавшим душу…

– Так почему ты решил найти меня? – робко спросила я.

– А как ты думаешь, почему? Все просто, Тина. Я оказался слаб. Вернее, мой волк не справился с моим псом. Я процветал снаружи, но меня разрывало внутри. Меня постоянно тянуло обернуться и носиться по стране, пока не найду тебя. Хотелось быть с тобой. А волк внутри выл от отсутствия выбора и свободы. Признаюсь, волчья моя часть даже думала… В смысле как волк я даже думал…

Ник осекся и напряженно поглядел на меня.

– Даже думал найти и загрызть меня, чтобы избавиться от мучений, – закончила я за него. – Я понимаю и не сержусь. В смысле я могу это понять. Наверное.

– Но это был бы не выход! – как-то странно вспылил Ник. – Потом я как человек был бы съеден своей совестью! А пес просто загнулся бы от страдания и тоски по хозяйке, которую уже не вернуть. Скорее всего заставил бы меня покончить с собой после твоей смерти. В общем, мы с Крафтом искали способ… Что-то должно было быть. Я съездил посоветоваться к одному из старейших волков, хорошо знавшему и волчью, и песью суть. Он посоветовал не противиться инстинкту запечатленного пса. Ведь тот все равно никуда не денется, и чем дальше я буду от тебя, тем хуже мне будет. И однажды просто сойду с ума от внутренних противоречий. Он посоветовал, напротив, найти тебя и быть рядом. Ведь волк во мне удержит меня от бесконтрольного обращения, я не рискую навсегда стать собакой. А со временем может произойти как бы насыщение у моего пса. Наступит баланс, и я не знаю, стану ли свободен, но, видимо, смогу жить с этим, не рискуя свихнуться. Поэтому, Тина, я сказал, что мне нужно быть с тобой! Теперь ты понимаешь почему? Для меня это единственный выход!

Он железной хваткой сжал мою руку, до боли, с остервенением, и с мольбой посмотрел в глаза.

– Теперь понимаю, – как можно спокойнее отозвалась я и тут же не выдержала боли – ойкнула и потянула на себя руку.

Ник бросил изумленный взгляд на свою кисть с побелевшими костяшками и отпустил меня.

– Прости. Это больше не повторится. Только не приказывай мне и не требуй, чтобы я убрался! – с паникой в голосе произнес он.

Снова взял мою кисть и нежно погладил, словно разглаживая боль, поселившуюся в едва уцелевших костях.

– Теперь я скорее перегрызу лапу себе, чем причиню тебе вред, – добавил он.

– Искать тебя я начал два года назад, – рассказывал Ник дальше. – Конечно, это было непросто. Прошло много лет, никто понятия не имел, что за семья тогда приехала на озеро с младенцем. А инструмент поиска у меня был один – запах, твой личный, уникальный запах… Знаешь, конечно, сейчас он изменился. Стал женским. – Янтарные глаза Ника хищно сверкнули, а я невольно дернулась внутри. Все же я наедине с хищником, и неизвестно, насколько мой статус хозяйки защищает от его самоуправства. – И еще сохранялась моя личная интуиция пса, тоскующего по своему человеку. Но все же наводки были. Я понимал, что та семья скорее всего жила где-то в Карелии или в Санкт-Петербурге, раз приезжала на карельское лесное озеро на своей машине. Я стал посещать Петрозаводск и другие карельские города, пригороды Санкт-Петербурга. Бегал по нашему городу по ночам… Все было безрезультатно. Но буквально чуть больше месяца назад я ездил по делам в Выборг. Признаюсь, уже бывал там неоднократно, но в этот раз на одной уединенной улочке я уловил… Да, Тина, это было оно. Самый сладкий для меня запах. Твой. Тонкая ниточка посреди бесполезных и привычных запахов провинциального городка. И еще кое-что знакомое: постаревший, но узнаваемый запах твоих родителей.

– Да, они живут в Выборге, а я иногда к ним езжу, – вставила я.

– Я пошел на запах и нашел их квартиру. Тогда мне хотелось визжать от радости… Волк рычал внутри, видя эту собачью эйфорию, но я уже не мог устоять. Дальше было несложно узнать, кто живет в этой квартире, как ты понимаешь, у меня есть связи в административных кругах. И кто их дочь, где работает и живет. Так месяц назад я впервые встретил тебя возле твоего дома. Я отводил глаза тебе и всем прохожим. Ты не видела пса, что подпрыгивал от радости, вилял хвостом и просто катался по земле, вдыхая твой аромат и ощущая твою энергетику! Которому хотелось стать видимым и ластиться к твоим рукам, лизать твои щеки… С тех пор я каждое утро и вечер провожал тебя, ждал у маршрутки, незаметно следовал за тобой. Мне стало легче в чем-то, а в чем-то еще ужаснее. Потому что теперь я мог наблюдать за тобой, как бы быть рядом, но не мог прикоснуться к тебе или поговорить с тобой. Это была сладкая и изощренная, утонченная пытка. Ведь теперь моему естеству было мало видеть тебя, оно хотело приблизиться, быть рядом постоянно, служить! Проклятье! Я думал о том, как с тобой познакомиться, войти в доверие, хотя мой волк по-прежнему рычал и выворачивал меня наизнанку. Предполагал сделать это в человеческой ипостаси… Стать другом или… не важно. В общем, позавчера все решилось, когда я ждал тебя возле дома, но уловил твой запах в темном парке, а потом почувствовал в нем нотки страха. Дальше я летел через кусты, и только нежелание еще больше напугать тебя удержало меня от кровавой расправы над теми подонками. И все… Потом я не мог уйти. Да и идея пробраться к тебе в дом и в душу в виде собаки-спасителя показалась мне неплохой. Даже забавной по-своему…

– Пробраться в душу, – усмехнулась я. И подумала, что вот и Грегори Дарт, похоже, пытается пробраться мне в душу, просто другими методами. – Весьма расчетливо.

– Да. Знаешь, части меня хочется, чтобы ты нуждалась во мне так же, как я в тебе, – признался Ник, пристально глядя в глаза. – Я бы даже сказал – большей части. Волку кажется несправедливым это неравенство. Оно его бесит. Меня бесит, что мне хочется исполнять твои приказы. Что мне сложно устоять, когда ты говоришь мне что-то сделать. Меня просто выворачивает в такие моменты!

По лицу Ника пробежала тонкая судорога.

– То есть ты должен слушаться моих… прости, Ник, я не знаю, как еще сказать! Моих «команд»?!

Ник невесело рассмеялся и скрестил на груди руки, закрываясь.

– Знаешь, тут все не так просто, – усмехнулся он. – Если бы я был только псом, то пришлось бы тебя по-настоящему слушаться. Но, во-первых, даже самые лучшие собаки не всегда беспрекословно слушаются своих хозяев. А во-вторых, я еще человек и волк, и эти мои составляющие могут удержать меня от слепого следования твоим приказам. Это просто… очень тяжело внутри. Словно меня разрывает на части. Но устоять можно. Обычно. Четко работает лишь одно: я не могу сделать что-то в отношении тебя против твоей воли.

Ну слава богу. Совершенно не хотела пользоваться властью над Ником, но понимание, что я могу в случае чего защитить себя от его звериной ипостаси, успокаивало.

– Ник, послушай, – сказала я, – я совершенно не хочу тебе ничего приказывать. Я не хочу, чтобы ты был моей собакой. Не хочу неравенства. Скажи, сколько времени нужно, чтобы произошло насыщение? Чтобы ты стал свободен от меня… Мне тоже неприятно, что ты насильно ко мне привязан.