«Закрой его потоки как было, только проследи, чтобы скверна не завихрилась опять в неправильном направлении… вот так, да. А теперь пусти меня».

«Да кто ж тебя не пускает! Дай этому умнику по заднице, за все хорошее! Ишь! Ауру он тянет… несогласная я! Лечить — пожалуйста, но весь этот гарем утильсырья пусть кто-то другой одомашивает! Вон, эта твоя мымра в одном бронелифчике, ей как раз в руку че-нить такого, остро-бритвенного и бесхозного не хватает. Будет воспитывать, глядишь, на тебя и на меня сил не останется».

«Где ты набралась таких непотребств?» — я сначала даже опешил.

«Это правда то, что вас, взрослых, всегда волнует? Не, ну реально, мы тут из ржи вытаскиваем труп, а ты про сквернословия… Нигде не набралась, сама только что придумала. Доволен?»

«Гарем утильсырья? Одомашнивать оружия?! — я не выдержал и начал ржать. Мысленно, конечно, но еще немного — и буду хохотать вслух. — Зефирка, ты неподражаема!»

«Тоже мне новость! — фыркнула эта маленькая розовая коза. — Я еще и самая красивая, самая умная и самая добрая. И еще какая-нибудь самая, просто пока не пробовала».

«Отпусти уже эту Бритву, он здоров, как только что из кузни Прародителя, а то пацан не от наркоты, так от твоего совершенства сейчас рассыплется».

— У вас получилось, — раздался усталый вздох от Наталии, и это разом вывело из транса. — Действительно… получилось. Я, кажется, была не права.

«У кого на браслете есть уловитель изображений? Надо запечатлеть этот момент! Женщина! Мастер! Древняя! Сама признала свою неправоту… и призма не рассыпалась на кусочки!»

— Замолкни, Бронелифчик, — раздалось вслух на два голоса. Женских.

— Да, на твоем месте я бы помолчал, Бонд, — с удовлетворенным ехидством констатировал я и потянулся всем затекшим телом, но не отпуская Зефирку с колен. — Забирайте уже этого ржавенка. Нужно целителям отдать?

— Саму процедуру возрождения я записала, — деловито поведала уже вполне оправившаяся Наталия. — Кроме последней своей фразы, — в ее голосе тоже прозвучало ехидство, адресованное Доспеху. — Так что мальчишку я не просто верну, а с доказательствами. И не только лекарям, а прямо совету. Естественно, сначала его быстро продиагностируют. Нужно убедиться, что признаки передозировки нового наркотика исчезли бесследно и никаких последствий или осложнений нет.

Я снова все запишу, задокуметирую и потом созову экстренное собрание. Чтобы ни один старый пердун не успел обдумать и выкатить тридцать три возражения и еще миллион бюрократических проволочек. Тут надо быстро действовать.

— Действуй, — милостиво разрешил я. — А мне еще надо незаметно вернуть своего Мастера на территорию академии. А то у ИД могут возникнуть лишние вопросы.

— Зараза ты, Кетц. — Наталия деловито спрятала фонящую недоумением и испугом бритву в специальную сумочку на поясе. — Как всегда, самая грязная работа достается мне.

— Кто тебе прародитель, если разговоры с бюрократами твой конек? Да и кто из нас Мастер? — Я пожал плечами, не скрывая легкого злорадства. — Мы свою часть работы выполнили.

— Да выполнили, выполнили… еще бы понять, за какой ржой оно у вас через задницу делается, но при этом получается.

— Потому что мы умные и крутые! — встряла в разговор Зефирка, которая и не думала слезать с моих колен. — Мы будем всех спасать, а остальное — мелочи, не стоящие нашего внимания, вот!

— Нахалка, — со странным одобрением в голосе констатировала Наталия. — Ладно. Возвращайтесь в академию.

«Кетц, а Кетц...»

«Чего тебе, Бонд?»

«Ты же записал все с начала и до конца, да? Да? Будь крутым Оружием, скинь мне этот момент!»

«А что мне за это будет?»

— Убью к рже! — рявкнула вслух Ната, уловив наше общение.

«Все что захочешь!!!»

«Хм-м-м-м… я подумаю. И назначу правильную цену».

«Хи-хи-хи… Кекс, ты настоящий Штейн! Только мы в этой призме умеем делать деньги из воздуха. Папуля будет тобой гордиться! Когда-нибудь».

— Слушай, а у меня ведь тоже есть новости, — сказала Зефирка, когда я оторвался от ее губ.

Мы стояли в тех самых «родных кустах», как приноровилась называть это место малявка, и самозабвенно целовались уже минут так… не помню. Вторая молодость, чтоб ее. А старческий склероз, наоборот, видимо, активизировался.

— Срочные? А то я, конечно, сказал, что вся бюрократия на Наталии. Но на самом деле…

— Нет, не то чтобы. — Зефирка потерлась носом о мою кожаную куртку. — Пахнешь… печеньками.

— Принесу, — пообещал я, мысленно потирая руки и перебирая имеющиеся в наличии ингредиенты.

На самом деле… я ведь все эти сладости творил скорее по инерции. Сам съешь парочку, ну или штуки три, а остальное? Таскал в управление, народ жрал и нахваливал, но это все не то. А вот когда в глаза снизу вверх заглядывает умильный цвирчонок и облизывает розовые губы розовым языком, предвкушая вкусное… сразу столько творческих планов в голове! Я давно один рецепт придумал, но все никак не мог собраться и воплотить, как-то рука не поднималась такую роскошь делать для себя одного или малознакомых коллег. То ли лень, то ли общее безразличие… апатия накрывала все чаще.

А вот теперь — точно испеку! И буду смотреть, как это маленькое чудовище, урча, пожирает десерты. И радоваться… интересно, это родительский инстинкт?

Эм, нет. Точно нет. Когда она вот так привстает на цыпочки, прижимается всем телом и обхватывает руками за шею, когда медленно, но настойчиво тянется за поцелуем… а мои руки вдруг сами по себе оказываются в разных интересных местах… что ж, себе можно признаться, что к отцовскому инстинкту это точно никакого отношения не имеет.

— Пора. — Кто бы знал, чего мне стоило на этот раз быть взрослым разумным Оружием. Может, какие капсулы для уменьшения либидо попить? Нет, мысль дурацкая. Кто ж откажется от повторной юности?

— Ладно, — неохотно кивнула Зефирка. — Занимайся делами. Я подожду. У меня тоже есть куда время потратить.

— Правильно, учись, мелкая, до экзаменов всего ничего, — слегка подколол я.

Эта егоза только ухмыльнулась в ответ, но спорить и дуться не стала. Растет ребенок!

Я уже ушел, уже перенесся в знакомые коридоры госпиталя, когда меня догнала странная и тревожная мысль. Что-то в этой хитрой усмешке было… что-то… или у меня паранойя? Мелкая вроде всегда так улыбалась. И всегда была шилом в заднице, ржа!

Так, надо быстрее заканчивать тут и отправляться пасти свою розовую овечку из сахарной ваты! Прародителя всем в зад, вот заполучил проблем на свою старую больную голову. А самое страшное — ржи ржавой я кому-нибудь теперь эту проблему отдам.

— Явился, герой-любовник? Вовремя. Сейчас надо будет передать спасенного дурачка прибывшей за прахом родне, и твоя поддержка очень даже кстати, — встретила меня деловитая Наталия прямо у выхода с телепорта.