Хелена снова рассмеялась, но на этот раз это был не звон серебряных колокольчиков, а скорее всхлипы.

— Я не один год просидела в правлении группы помощи жертвам насилия, но, оказывается, давать советы и следовать им — совершенно разные вещи. Хотя подождите. Откройте, пожалуйста, в компьютере календарь, и я постараюсь вспомнить, что и когда со мной происходило.

Я достала из рюкзака свой ноутбук. Папку под названием «Лехмусвуо» я создала еще позавчера, когда сидела в библиотеке, а сейчас вносила пометки, сделанные по ходу рассказа Хелены. Если смотреть на события глазами обычного человека, то кажется, что все случившееся — всего лишь плод фантазии: горшок с розмарином опрокинул ветер, почту любезно сунул под дверь сосед, и так далее. Но за этими отдельными событиями я увидела четкую взаимосвязь. Мне стало совершенно ясно: кто-то дает понять Хелене, что с нее не спускают глаз. Вспомнилось, как Давид Сталь кружил возле моего дома в предрассветной темноте. И можно считать чистой воды удачей, что я его заметила.

Я накидала расчет стоимости своих услуг и средств безопасности. К ремонту тоже можно приступать уже в воскресенье вечером.

— Затраты по ремонту дома тоже посчитать несложно, следует только понять, в каком состоянии полы. Заодно соберу и повешу книжные полки. Да, можно подняться на второй этаж? Хотелось бы взглянуть, где будет жить Рейска.

— Что же это за человек такой — Рейска? Какое у него полное имя?

— Рейо Юхани Рясянен. Хорошее финское имя. В Каави живет столько Рясяненов — замучаешься считать.

Я поднялась по узкой лестнице. Стены в коридоре были сплошь увешаны картами различных стран и континентов, дверь также украшала карта Южного полушария. Окно маленькой, похожей на пенал комнаты выходило на улицу, внутри стояла кровать с матрасом и подушкой, но без белья и покрывала. Прекрасный интерьер, отлично подойдет Рейске. А небольшой стол он вполне может сколотить сам, взяв необходимый материал на пункте вторсырья. Спальня Хелены смотрела во двор, на окнах жалюзи и занавески, посередине — небрежно застеленная двуспальная кровать. На полу валялись бумаги, папки и пестрые китайские тапочки. В платяной шкаф я не успела заглянуть, но вспомнила, как Хелену критиковали в вечерних газетах за то, что она шесть лет подряд приходила на прием в президентский дворец в одном и том же черном платье. Да и то, похоже, куплено в магазине секонд-хенд. «Лехмусвуо не поддерживает отечественных дизайнеров», — ехидничали тогда журналисты.

Человеку высокого роста даже через забор будет хорошо видно, что происходит у Хелены в спальне. А ее кровать стояла так, что в нее легко выстрелить или бросить взрывчатку. Планируя интерьер, люди почти никогда не думают о своей безопасности. Они не хотят признавать, что каждый может погибнуть в любой момент, без предупреждения, и вовсе не в наказание за какой-то проступок, а просто так, безо всякой причины. Лось, перебегающий дорогу перед мчащейся машиной, пьяный за рулем, приступ неконтролируемой ярости у спутника жизни или одноклассник, взявший без спросу у отца ружье… Я прекрасно понимаю людей, отмечавших круглые даты со дня рождения. Ведь дожить до пятидесяти лет — это просто подарок судьбы, а что уж говорить о более солидном возрасте. Моей мамы не стало в двадцать шесть. А я живу уже на восемь лет дольше, чем судьба отпустила ей.

Надо что-то придумать с кроватью. Установка в спальне пуленепробиваемого стекла стоит целое состояние, но мне придется настоять на этом, если я пойму, что жизнь Хелены действительно в опасности. Возможно, стоит подумать о переезде. В многоэтажных домах есть свой плюс — отсутствие соседей на той же высоте. Анита всегда выбирала гостиничный номер на последнем этаже, в окно которого можно попасть лишь с вертолета или взобравшись, как человек-паук, по отвесной стене. Но мотор вертолета так ужасно ревет, что любой разумный человек успеет десять раз спрятаться или убежать, пока он подлетит.

Сауна состояла из парной и небольшого санузла, где находился унитаз, раковина, душевая кабина и стиральная машина. Когда я вошла в парную, меня по лицу хлестнуло мокрое белье, сушившееся на веревке под потолком. На полках в парной лежали стопки бумаг и документов; ну да, ведь Хелена говорила, что не пользуется сауной. На каменке сушились какие-то коренья, а на полу стояли картонные коробки с посудой.

Я спустилась назад на первый этаж. Для начала следует составить список тех, кто посещал дом Хелены за последнее время. Она сама смогла вспомнить лишь сына и электрика, устанавливавшего в доме беспроводной Интернет. Еще однажды в дверь постучал торговец овощами и предложил купить картошки, но это ее не заинтересовало, поскольку она дома не готовила и питалась в основном в столовой парламента. Иногда Хелена встречала поблизости соседей. Как и многие публичные персоны, чье лицо известно на всю страну, она с опаской относилась к так называемым «обычным людям». Никогда не можешь знать наверняка, чего от них ждать при более близком знакомстве. Ведь у каждого есть встроенная в мобильный телефон камера или диктофон.

— Вы даже не попросили меня показать документы, — упрекнула я ее, когда мы закончили составление договора.

Она вспыхнула и ответила, что помнит меня по ресторану «Чез Моник». И все же я сказала, что такое не должно повторяться. В конце концов, кто угодно может попросить ее, например, дать интервью и договориться о встрече в каком-нибудь баре, где, разумеется, нет, как в парламенте, металлоискателей на входе.

В субботу Хелена собиралась отправиться на предвыборное собрание в Коппарнэси. Интересно, Давид Сталь еще не уехал оттуда? Эта мысль меня заинтриговала, я поймала себя на том, что с радостью размышляю над возможностью нашей встречи. Но эти мысли меня уж слишком возбуждали, и я с усилием отогнала их.

Разговоры с соседями я решила отложить на потом, когда вернусь в образе Рейски. Рабочий из Саво, которому хочется поговорить, ни у кого не вызовет подозрений. А может, удастся даже с кем-нибудь посидеть за кружкой пива в баре. Беседуя с Хеленой, я расставляла папки и складывала бумаги. В голове тем временем постепенно вырисовывался план действий. Хелена попросила расставить папки в алфавитном порядке, чтобы было легко найти нужный документ. Мы обменялись номерами телефонов, я оставила ей свой адрес и, взяв запасной ключ от дома, обещала явиться в облике Рейски в воскресенье вечером.

— Да, еще один момент. Дочь Аниты Сесилия приезжает в Финляндию на следующей неделе, я еще точно не знаю, в какой день. Я обещала встретиться с ней. Вы не будете возражать?

— Разумеется, нет. Она займется организацией похорон?

— Думаю, да.

Последний раз я была на похоронах, когда умер дядя Яри. Его отпевали в церкви Каави. На поминки пришло так много народу, что еды на всех не хватило и соседке пришлось сбегать в магазин за булочками. Не очень-то мне хотелось идти на церемонию прощания с Анитой, но, похоже, придется.

Закончив расставлять папки, я съела еще кусок кекса и поднялась. Домой возвращалась с легким сердцем. У меня будет зарплата, мне удалось скрыться от Давида Сталя, и на какое-то время мне обеспечено убежище в доме Хелены Лехмусвуо, где я спокойно смогу заняться расследованием, а заодно и ремонтом. Я была уверена, что Хелена открыла лишь половину всей правды, если не треть. Но ничего, скоро ей придется рассказать мне все.