Очнувшись, я обнаружила себя лежащей в гостиной на первом этаже, одну, с головной болью и… вернувшейся памятью. Да-да, о том, что воспоминания о прошлой жизни ко мне возвратились, я поняла сразу же, лишь только пришла в себя. Можно сказать, что я пришла в себя полностью, вся, и осознание этого приобретения обрушилось на меня, придавив к дивану со страшной силой.

Какое время я пролежала недвижимо, борясь с обступившими меня чёрными мыслями – я не знаю. Мне казалось, что прошла вечность, но, наверное, уместилось всё минут в десять. В комнате по-прежнему стояла тишина, а за окном слышался отдалённый лай. Внезапно к знакомым звукам примешался и ещё какой-то, сначала не поддающийся определению, но весьма неприятный. Как будто кто-то скрёб железкой по стеклу. Я поморщилась – с детства ненавижу этот звук. Помню, отец даже будил меня, елозя своим ногтем по стеклянной поверхности стола – отвратительное ощущение!

Я перевела взгляд к окну и чуть не вскрикнула. Оттуда, с той стороны стекла, на меня смотрело чьё-то лицо – я даже не сразу узнала его, настолько оно изменилось от волнения.

– Ленка… Леночка! – прошептала я одними губами.

Взволнованная рожица моей подруги улыбнулась, потом нахмурилась, а потом красноречиво скосила глаза наверх. В два прыжка я оказалась у окна, изо всех сил дёргая на себя форточку.

– Ленка!

– Татка, Таточка моя! Это всё-таки ты!

– А кто же ещё? Как ты здесь оказалась, Лен?

– Спасибо Маньке! – она оглянулась назад, и только тогда я заметила рыжее тельце, почти слившееся с кирпичным фасадом веранды.

– Манечка…

– Тань… – у Ленки перехватило дыхание. – Мы хотели в полицию заявить, но Петровна сказала, что идти против Пирамидова – гиблое дело!

– Петровна… – с нежностью прошептала я. – Боже, как я по ней соскучилась… И по тебе, Лёля!

– Таточка… – на Ленкиных глазах появились слёзы. – Если бы ты только знала…

– Чш-ш! – услышав за спиной какие-то звуки, я приложила палец к губам, быстро захлопнула форточку и, убедившись, что Ленка исчезла, вернулась к своему дивану. Успела лечь я прежде, чем открылась дверь в гостиную и на пороге появился папа. Ох, нет, Савва Пирамидов, очень опасный, но, тем не менее, самый близкий мне человек. Запутавшись в своих мыслях и определениях, я с некоторой растерянностью смотрела, как он приближается ко мне и, взяв мою руку в свою, садится рядом.

– Доченька, как ты себя чувствуешь? – в его голосе слышалось волнение, в неискренности которого я больше не сомневалась.

– Гораздо лучше, папочка! – я слабо улыбнулась. – А что стало с той женщиной, моей гувернанткой? Надеюсь, она больше никогда нас не потревожит?

– Обещаю тебе! – он нахмурился. – Скажи мне, Геля, что произошло? Как она у тебя оказалась? И какую… чепуху на этот раз болтала?

– Я толком ничего не поняла, пап. Наверное, она проникла в комнату, когда я спускалась на кухню. Представляешь, я уже стала засыпать – молоко оказалось прекрасным средством от бессонницы, – как вдруг почувствовала, что в комнате кто-то есть. Я так испугалась, папочка! Вскочила с кровати, хотела открыть дверь, а она как накинется на меня! Тут, конечно, я ещё больше испугалась! С трудом вырвавшись из её цепких пальцев, я начала метаться по комнате, совсем теряя голову от ужаса. Не знаю, что бы она со мной сделала, папочка, если бы не наткнулась на что-то в темноте! Когда я услышала страшный грохот, то даже не поняла, что случилось. Она упала, упала, и мне показалось, что… – в этом месте я судорожно сглотнула и посмотрела в его глаза. – Она жива, пап?

– Жива! – тяжело вздохнул отец, чуть дрогнув взглядом. – Повредила голову, но в остальном всё в порядке…

– Мне кажется, она уже давно повредила голову! – выдохнула я. – Она же сумасшедшая, пап! Как можно было нанимать её в няньки?

– Она не была такой раньше… – он опустил глаза, а потом вновь вскинул их на меня. – Доченька, я очень за тебя испугался! Ты не представляешь, как я испугался, когда увидел тебя на полу, и её… Господи, что же за год такой неудачный! Столько несчастий сразу… С тобой, со всеми нами…

– Не переживай, папочка, скоро он закончится и заберёт с собой все горести! Честно-честно!

– Хорошая ты моя, родная! – он поцеловал меня в макушку и прижал мою голову к себе. – Конечно, теперь всё будет иначе! Мы вместе – а это самое главное! Вот и Роберт переменил своё решение. Больше он никуда не едет, остаётся тут, с нами. Представляешь, какое это счастье: Юлиан переедет к нам, и мы заживём все вместе, дружно, и больше не впустим в свой дом ничего ненужного, плохого, горького и печального. Ведь правда же?

– Конечно, папочка! Ох…

– Что такое?

– Голова вдруг заболела. Вот тут…

– Вот я идиот! Твой любимый доктор просил тебя не беспокоить, а я разболтался, старый дурак! – он ещё раз поцеловал меня, на этот раз в лоб, и поднялся. – Лежи, ангел мой, и ни о чём больше не волнуйся! Твой папочка рядом! Твой папочка в обиду тебя не даст!

– Я тебя очень люблю, папуля…

– И я тебя, кровинка моя! Никого никогда так не любил, как тебя!

Он прикрыл за собой дверь, а я, скрипнув зубами от злости и ещё от непонятных мне самой эмоций, изо всех сил треснула кулаком по дивану. Что вы со мной сделали и как мне теперь жить?! Как мне с этим жить дальше?? С этой вашей любовью, заботой и приторными лицами? Ненавижу! Как же я вас ненавижу! И тебя, мой дорогой «папочка», и тебя, «женишок», и особенно тебя, «братец» мой любимый! Тебя я ненавижу особенно, со всей силой своей изгаженной души! Своими бы руками придушила, окажись ты рядом! Лицемер, предатель проклятый! А ещё стихи читал, негодяй!

Решение было принято в секунду и обсуждению не подлежало. Жаль, в шкафу не оказалось моей шубки, которую когда-то дарил мне Пирамидов, а впрочем, это даже и хорошо. Ничего вашего мне не надо! Накинув на себя плед и вдев ноги в тапочки, я бросилась к окну. Не знаю, как мы отсюда выберемся, но оставаться больше я тут не намерена. А впрочем – как-то же Ленка сюда проникла? Значит, и выход тоже найдётся!

– Вы уверены, что здесь меня не найдут?

– На все сто! Ну кому, скажи, придёт в голову искать тебя в автослесарной мастерской, а?

– Ты плохо знаешь моего бывшего папочку, – мрачно ответила я, оглядывая помещение.

Да, уютом тут и не пахло. А по сравнению с роскошными покоями, в которых я обитала в последнее время… Стоп, Танька, хватит об этом вспоминать! Нашла время нюни распускать!

– Между прочим, я тут целый год жил, – с обидой произнёс Валерка, заметив мой взгляд. – Пока к супружнице не переехал. Да, Лен?

– Тут душ имеется, Тань, и туалет отдельный! – засуетилась подружка. – Мы ребят предупредили, что тут поживёт Валеркина тётушка, так что никто даже сунуться к тебе не посмеет.