– Совсем стыд потеряли, распутники! – вдруг прогудел совсем близко чей-то грубый голос, и я вскинула голову. – Из дому невозможно стало выйти, на каждом углу зажимаются. Того и гляди, скоро прям на улицах совокупляться начнут! Тьфу!

Мимо нас, величественно прижимая сумку к объёмной груди, проплыла сухая, с брезгливо поджатыми губами пожилая тётушка, всей своей прямой фигурой выражающая яростное негодование.

– Это мой брат… – растерянно пробормотала я ей вслед, чувствуя разгорающийся на моих щеках огонь.

– Постыдилась бы! – плюнули мне в ответ.

– Роб!

– Не обращай внимания, мышка, мало ли на свете желчных грубиянов! Всем отвечать здоровья не хватит!

Но настроение моё было изрядно подпорчено. Сначала та девица с тоскливыми глазами, теперь эта злая старуха… И как Роберт меня ни успокаивал, восторженный праздник ко мне в душу так и не вернулся. Меланхолично, подчиняясь лишь чувству долга, выбрали мы подарки для домашних и, забравшись в холодный автомобиль, молча поехали обратно.

– И всё-таки это было замечательное приключение! – вздохнула я, завидев огни родного посёлка. – Хоть и немного грустное… Зато подарки папе и всем нашим купили, правда, Роб?

– Скажи мне, мышка… – Роберт сделал паузу, разворачивая автомобиль на повороте. – А ты счастлива с нами?

– Счастлива? – переспросила я, удивляясь странности его голоса.

– Ну да. Тебе не хотелось бы жить как-нибудь совсем иначе? Ну… среди других людей, например, в другом доме… – он бросил на меня быстрый взгляд. – Если бы тебе сказали: а живи-ка ты теперь, Ангелина, как хочешь, выбрала бы ты снова нас? Отца, меня, Юлиана?

– Я… – во рту у меня почему-то сделалось очень сухо. – Я не знаю, по… Осторожней, Роб!

Взвизгнули тормоза, и наш автомобиль, закружившийся на скользкой дороге, чуть не встретился с могучим стволом дуба, уверенно устроившимся у обочины. Роберт вывернул в последний момент, почти вдавливаясь всем телом в руль и бормоча проклятия. Моё дыхание на несколько секунд дало сбой – в момент отчаянного торможения очень больно и грубо меня вбило в приборную доску животом. В глазах потемнело – к счастью, ненадолго.

Мотор заглох, и тишина – густая, тяжёлая – сдавила нас со всех сторон.

Несколько мгновений мы были полностью в её власти, а потом, очнувшись, заговорили одновременно:

– О, господи! Господи боже мой!

– Родная моя, ты в порядке? Испугалась?

– Не успела, – выдохнула я. – Роб, ещё бы несколько секунд и…

– Не думай об этом! – он порывисто прижал меня к себе и охватил холодными руками мою голову. – Не думай, слышишь? Всё хорошо, мы живы и мы вместе!

– Ох, Роб! – меня затрясло – от запоздавшего страха, от волнения, от мрачных мыслей. – Я не могу не думать! Что стало бы с папой, если бы ты и я… Если бы мы с тобой… А Юлиан? Боже, что стало бы с ним??

– Вот уж кто точно бы долго не переживал… – мрачно пробормотал Роберт.

– Что ты такое говоришь, Роб! – я возмущённо отстранилась. – Как ты можешь быть таким… таким бесчувственным?

– Я – бесчувственный? – Роберт побледнел.

– Да он из кожи вон лезет, лишь бы нам всем угодить, подарками всякими завалил, помогает во всём, а ты! Ты бы даже не здоровался с ним, будь твоя воля, я же вижу! Стоит ему только на горизонте появиться, ты тут же исчезаешь, как будто он не жених твоей сестры, а самый заклятый враг! Или ты думаешь, что я ничего не замечаю?

– Опомнись, Геля, куда тебя понесло? При чём тут вообще Юлиан?

– Да при том, брат! При том! Какая-то жалкая история, случившаяся между вами сто лет назад, мешает тебе взглянуть на него ясным взглядом. А ведь он очень хороший, Роб! Он любит меня, и я его тоже… люблю!

– Это лучшая новость за последние пять минут! – процедил Роберт сквозь зубы и потянулся к ключу зажигания. – Всё, поехали! Я вижу, ты вполне пришла в себя!

– Да, пришла! – выкрикнула я в последний раз и замолчала, отвернувшись к окну. Я не понимала, что со мной делалось, почему вдруг меня охватила такая злость. И в Юлиане ли сейчас дело?

– Вот и прекрасно!

Мотор взревел, колёса забуксовали, но медленно и упрямо Роберт выводил машину на ровную дорогу, и мы выехали, и покатились вперёд – не разгоняясь, но и не ослабляя скорость. Со стороны водителя доносились только какие-то отрывистые возгласы, я же молчала, не отрывая взгляда от окна. Чудесное приключение заканчивалось беспросветным мраком, который давил на плечи, забирался за пазуху, вгрызался в сердце. Впервые за эти дни мы ссорились с братом. Сегодня день такой – всё происходило впервые…

Наше отсутствие наделало много шума в доме. Эхо от него долетело и до нас.

– Роберт, как ты мог! – столько жёсткого негодования я в глазах отца ещё никогда не видела. – Я же тебя просил!

– Извини, отец! – тон у брата был спокоен и решителен. – Больше такого не повторится. Никогда. Я завтра же покидаю этот дом.

– С чего это вдруг? – папин голос заметно понизился. – Что случилось? Что случилось, Роберт??

– А вот чтобы ничего не случилось, я и уезжаю, отец. И давай больше не будем это обсуждать.

– Что мы не будем обсуждать? Стой, Роберт!

Отец был упрям в своей настойчивости, но и его сын не уступал. Они скрылись в папином кабинете, голоса затихли, и я, всё ещё не придя в себя после услышанной новости, посмотрела на Юлиана. Во всё продолжение разговора он не сказал ни слова, но мрачный взгляд, бросаемый им на виновников сегодняшнего беспокойства, говорил сам за себя.

– Юлиан, я очень устала, ты простишь меня, если я пойду к себе?

– Где вы были, Геля? – мне казалось, что он еле сдерживает себя, чтобы не добавить крепкое словцо.

– Милый, давай завтра поговорим, пожалуйста!

– Мне кажется, ты не услышала моего вопроса, девочка… – он приблизился ко мне вплотную. – Я спрашиваю тебя ещё раз – где ты была с этим… с твоим братом?

– Ты меня пугаешь, Юли…

Я вскрикнула от неожиданности и обиды, когда почувствовала на своей шее крепкие мужские пальцы.

– Я не привык дважды задавать один и тот же вопрос, Геля! – ледяные глаза оказались совсем близко к моему лицу. – Отвечай медленно и чётко – где ты провела сегодняшний вечер?

– Я… мы ездили в город… – пискнула я. – Покупать подарки!

– Какие подарки? Что за бред?

– Новогодние! Папе, Тамаре, Неличке… и тебе, Юлиан! Они в машине остались у Роберта! Честное слово!

Долго, очень долго в меня вглядывались его глаза, мне уже начинало казаться, что так будет продолжаться вечность. Но я ошибалась.

– Хорошо, – он кивнул, ослабляя хватку и смягчая взгляд. – Я верю тебе, девочка. На этот раз верю. Но если ты меня когда-нибудь обманешь, если только это хоть раз произойдёт – пеняй на себя. Я могу быть очень опасным, Ангелина.