— Господи, как я счастлив! — пробормотал Грег. — Ты даже не представляешь, как я люблю тебя!

— Ну уж, наверное, все-таки представляю, — пошутила сквозь слезы Элизабет. — Как хорошо, что тебе захотелось приехать за мной. Если бы ты знал, как мне было страшно!

Грег зарылся лицом в ее волосы, касаясь их губами, вдыхая их аромат.

— Это мне было страшно! Не знаю, что бы я стал делать, скажи ты мне, что не вернешься домой.

Элизабет подняла на него глаза. В них сверкали слезы, но не печали, а радости.

— И не рассчитывай, — вновь попробовала пошутить она. — Раз я сказала, что еду домой, значит, еду. Можешь не сомневаться! Я возвращаюсь и больше ни разу не сбегу от тебя. Обещаю до конца своих дней быть только с тобой.

Грег обнял ее еще сильнее и устало вздохнул. Они продолжали так стоять еще несколько минут. Наконец он заглянул ей в глаза.

— Давай-ка лучше пойдем немного поваляемся. Нельзя же все время стоять, обнявшись, посреди кухни.

— А как же кофе?

— Сейчас я хочу только тебя…

Сказав это, он вдруг подхватил ее на руки и отнес наверх, в спальню, где бережно положил на кровать. Они начали целоваться и раздевать друг друга. И когда одежды на них не осталось, Грег и Элизабет занялись любовью с такой неистовой страстью, будто у них вновь начался медовый месяц.

Потом, так и не разомкнув объятий, проспали до самого утра, а проснувшись, вновь предались любовным утехам. После этого Элизабет какое-то время лежала в полном изнеможении, положив голову на грудь мужа, и ощущала себя самой счастливой женщиной на свете.

— Грег, — позвала она тихо.

— Что, милая?

— Жаль все-таки, что у нас нет детей, — задумчиво произнесла она.

На какой-то миг он весь напрягся, а затем обнял ее еще сильнее.

— Не расстраивайся. Это не самое главное. Нет, значит, нет. Признаться честно, если я и мечтал о них, то только ради тебя. Главное, что у меня есть ты.

— Хочешь, я пройду полное обследование?

Но Грег лишь покачал головой.

— Только в том случае, если сама решишь. Я ведь уже сказал, дети — не главное. Но, коли ты настаиваешь, мы сделаем все, что скажешь.

И он нежно поцеловал се. Элизабет лежала в его объятиях, и Грег все так же бережно обнимал ее. Она едва не потеряла самого близкого на свете человека, но зато лишний раз убедилась, насколько он ей дорог. Наверное, оно даже к лучшему, что их любовь прошла сквозь испытание последних пяти недель. Теперь им не страшны никакие жизненные неурядицы. Но ей все же не давала покоя мысль о том, будут ли у них когда-нибудь дети.

— Пора вставать, — наконец сказала она. — Дорога предстоит неблизкая.

— А куда нам торопиться? — возразил Грег. — Можно вообще отложить отъезд еще на пару дней.

— Нет, дорогой, мне хочется уехать прямо сейчас, — призналась Элизабет. — Все вещи упакованы. Осталось только собрать постельное белье, туалетные принадлежности и остатки продуктов.

— Тебе нужен твой пикап? — поинтересовался Грег. — Я просто подумал, что если решишь с ним расстаться, то можно продать его прямо здесь. И тогда тебе не придется всю дорогу сидеть за рулем. Кстати, если ты не против, мы можем вести мою машину попеременно и не будем делать остановки для отдыха.

— Идет! Как хочется в Нью-Йорк. Знаешь, я ужасно соскучилась по нашему дому на Лонг-Айленде, — сказала с грустью Элизабет. Ей вспомнился их сад, цветы, аккуратно подстриженный газон, терпкий запах морской воды. Уже март, — значит, вскоре все расцветет.

— А тебе не жаль покидать это жилище? — поинтересовался Грег.

— Да нет, — пожала плечами Элизабет. — Конечно, здесь было хорошо — и мне, и нам вдвоем. Но ведь это не наш дом. Это что-то вроде заколдованного королевства. Тут все какое-то ненастоящее.

Она почувствовала у виска его улыбку.

— Ты права. Что-то вроде заколдованного королевства, — повторил он.

— В любом случае, не вижу проблем. Я ведь этот дом только арендовала. Хозяева не собирались от него избавляться. По пути назад мы заедем в агентство, отдадим ключи и тут же рассчитаемся.

— Отличная мысль, — пробормотал Грег и напоследок еще крепче обнял жену. — Кто первым не успел на горшок, пусть ходит мокрым, — поддразнил он ее и сдернул одеяло.

Элизабет расхохоталась.

— Иди, иди, я пока сниму белье. Можно было бы, конечно, пойти с тобой, но тогда ты забудешь, зачем пришел в ванную.

— А ты читаешь мои мысли, — лукаво улыбнулся он.

В ответ она шутливо замахнулась на него наволочкой.

— Не тяни резину. Мне не терпится вернуться домой.

День тянулся долго. К тому времени, когда под колесами автомобиля знакомо зашуршал гравий дорожки, ведущей к их дому, Элизабет так устала, что была похожа на выжатый лимон. В середине пути ей довелось вести машину. Правда, совсем недолго, не больше полутора часов, пока Грег дремал. Затем он проснулся, зевнул и улыбнулся ей по-мальчишески задорной улыбкой, а потом попытался прогнать с водительского места. Однако Элизабет не уступала до тех пор, пока они не доехали до ближайшей заправочной станции, где заодно перекусили, и только тогда руль снова перешел в руки Грега.

Ближе к вечеру, несмотря на усталость, она не смогла сомкнуть глаз. Когда они свернули к дому, было уже совсем темно. Но у ворот сработало автоматическое освещение, и Элизабет разглядела нарциссы, что выстроились рядами вдоль дорожки. Ей показалось, будто цветы кивают, приветствуя их по случаю возвращения.

Растительность вокруг дома начинала зеленеть. На кустах набухли почки, газон был уже изумрудно-зеленым. И все это пробудившееся чудо не шло ни в какое сравнение с пейзажами хмурого, все еще заснеженного Вермонта. Здесь сказывалась близость океана.

Грег остановил машину. Элизабет открыла дверцу, вышла и вдохнула теплый слегка влажный воздух, по которому так соскучилась. Издали доносился глухой звук проносившихся по автостраде машин. После звенящей тишины вермонтского леса он показался Элизабет настоящей музыкой. Она стояла и тихо радовалась, что наконец-то вернулась домой. Грег подошел к ней и встал рядом.

— Хочешь, быстро приготовлю что-нибудь поесть.

Элизабет отрицательно покачала головой.

— Нет, разве что чашку чая. И в постель. Знаешь, даже не верится, что я опять здесь. Но мне так хорошо! — Она повернулась к мужу и, привстав на цыпочки, поцеловала. — Спасибо тебе. Я так боялась, что ты больше не захочешь меня видеть!

— Почему же? — спросил он с кислой улыбкой. — Это я вел себя как последний идиот, совсем не уделяя тебе внимания.

Голос его звучал насмешливо, но глаза смотрели серьезно.

— Ладно, не будем спорить, — сказала Элизабет. — Пошли в дом!