«Когда ты освободишься? Я мог бы завезти их тебе домой после работы».

«А ты не против завезти их сюда? Тогда я смогла бы сделать домашнюю работу во время перерывов».

На экране всплывает картинка с маленькой картой: Хартли прислала мне свое местоположение. «ХАНГРИ СПУН ДАЙНЕР», на Е-четырнадцать-стрит.

«Без проблем», – набираю я, гордясь тем, что оказался таким хорошим, всегда готовым прийти на помощь другом. «Буду где-то через час. Сначала нужно завезти домой Паша».

«Спасибо, И.».

Круто! Она назвала меня «И.». Это прогресс!

Я запихиваю телефон в карман и иду через парковку к своему пикапу, где меня уже ждет Паш. Я выполняю роль шофера, потому что его машина уже недели две как в мастерской: он разбил ее, гоняясь по извилистой и чертовски страшной дороге, идущей вдоль побережья. Ему повезло, что он не свалился с обрыва, но не мне его судить. У Паша есть одна слабость – запрещенные уличные гонки. У меня же слабостей целый миллион.

– Йоу! – кричит он.

– Йоу!

Я открываю дверцы пикапа, и мы занимаем свои места. Бросив телефон в подстаканник, завожу двигатель.

Мы едем минут пятнадцать, и за это время мой телефон прозвенел как минимум раз десять. Паш, не выдержав, поднимает его.

– Чувак, Фелисити Уортингтон писала тебе сто миллионов раз. – Он усмехается, прочитав что-то на экране. – Она хочет, чтобы на сегодняшний ужин ты надел галстук. Ты ведешь ее на ужин?

Он спрашивает это таким тоном, как будто я собираюсь обняться с удавом.

– Нет, черт побери! – Стиснув зубы я смотрю на дорогу прямо перед собой. – Ты можешь написать ей ответ за меня?

– Конечно. Что писать?

– Что никакого свидания у нас НЕ будет. «НЕ» большими буквами.

Паш громко фыркает.

– Жестко ты с ней, бро.

– Милым с этой барышней быть нереально. – Я включаю левый поворотник, въезжая на усаженную деревьями улицу Паша.

– Почему она считает, что у вас свидание? – растерянно печатая в телефоне, спрашивает он.

– Потому что она попросила, чтобы мы типа встречались, а я был в стельку пьяный и согласился.

Паш снова смеется.

– Ты в полной жопе.

– Спасибо за поддержку.

– Я лишь говорю правду. Готово. Отправил. – Но телефон уже пищит в его руке. – Она ответила, что «сделка есть сделка».

Я издаю досадливый стон.

– Ничего не отвечай.

– Ну и как ты собираешься выпутываться?

Бросив на него взгляд, вижу, что мой друг едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.

– Понятия не имею, – признаюсь я. Фелисити совершенно неуправляемая. И мне уже начинает казаться, что у нее немного поехала крыша. – Но что-нибудь придумаю.

Доехав до конца длинной подъездной дорожки, я останавливаю машину перед особняком Бхаров.

– Увидимся завтра на тренировке. – Я не предлагаю Пашу подвезти его, потому что вечно опаздываю. Отец успевает забросить его в школу перед работой, так что все нормально.

Мы бьемся кулаками, и Паш вылезает из машины.

– Пока, Ист.

– До скорого.

Я разворачиваюсь и еду в обратном направлении, но только, вместо того чтобы поехать по дороге к дому, я сворачиваю на ту, что ведет в город. Въехав на пустое парковочное место, останавливаю машину, вытаскиваю ручку, телефон и тетрадку и приступаю к работе. Год назад я начал записывать все лекции на телефон. На контрольных это помогает – если, конечно, мне удается убедить себя, что этот предмет достоин моего усердия. Не стану скрывать: обычно я делаю только дозволенный минимум. «С» позволяют двигаться дальше, и я говорил об этом папе уже миллион раз.

Но с этим конспектом надо быть супервнимательным. Для Хартли «С» наверняка означает «неуд.». Закончив, я убираю все обратно и отправляюсь искать свою девочку.

«Хангри Спун Дайнер» располагается в небольшом торговом центре, между «Гудвилом» и бакалеей. Неоновая вывеска «открыто» приветствует меня.

Я вхожу внутрь с тетрадью в подмышке. В зале в несколько рядов выстроены столы в стиле пятидесятых: с отделанными хромом боками и яркой блестящей столешницей. В центре находится большой прилавок, напоминающий по форме подкову. Посетителей немного, но это неудивительно: еще только пять часов, рабочий день не закончен. Я оглядываю зал в поисках Хартли, но вижу только одну официантку, одетую в точно такую же черно-белую униформу, которая была на Хартли в тот вечер, когда я привез ей ужин.

Нахмурившись, я пробегаю взглядом по почти пустому залу и наконец замечаю ее. Вернее, ее затылок. Хартли сидит за самым дальним столиком, спиной ко мне. И она не одна.

– Присаживайтесь, – поприветствовав меня, щебечет официантка.

– А, ну да, спасибо.

– Сейчас принесу меню.

Я киваю и направляюсь в дальний конец зала, садясь через два стола от Хартли. Достаточно далеко, чтобы меня не увидела ее собеседница, но достаточно близко, чтобы слышать, о чем они говорят.

И от того, что я слышу, у меня перехватывает дыхание.

Хартли в отчаянии умоляет:

– Я хочу вернуться домой.

– Ты же знаешь, это от меня не зависит.

Я сжимаю губы, чтобы не вмешаться. Собеседница Хартли – ее сестра. Я узнаю ее по фотографии из статьи, вот только имени не помню. Они с Хартли очень похожи, только черные волосы сестры подстрижены под короткий «боб», а волосы Хартли шелковой занавеской свисают до середины спины.

– Знаю, но ты самая старшая из нас, – дрожащим голосом говорит Хартли. – Ты их любимица, Паркер. Папа прислушивается к тебе.

– Больше нет, – сухо отвечает Паркер. – Теперь он ходит с видом короля Лира, как будто ждет, что дочери предадут его одна за другой. Боже, Харт, я не должна была приходить сюда, я многим рискую.

– Да? – Лица Хартли мне не видно, но, судя по тому, как холодно звучит ее голос, выражение ее лица такое же ледяное. – И чем именно ты рискуешь, Паркер? Ты даже больше с ними не живешь. У тебя есть муж, двое детей и…

– …и трастовый фонд, благодаря которому я могу позволить обучение своих детей в частной школе и платить за дом, в котором живет моя семья. Если папа узнает, что я встречалась с тобой…

Хартли издает полный страдания стон.

– Никто не узнает.

– С чего ты взяла? У него повсюду шпионы.

Я хмурюсь. Отец Хартли – всего лишь помощник окружного прокурора, но ее сестра говорит так, будто он глава мафиозного клана или типа того. Черт, что же произошло между Хартли и ее папой? Все больше похоже, что ее выгнали из дома, но почему?