Мягко щелкнул замок. Стейси исчезла.

Не меняя положения тела и выражения лица, Питер нащупал визитку и разорвал ее.

День не задался. Два важных клиента перенесли назначенные встречи. Маделин купила к чаю персиковые пирожные, которые Стейси терпеть не могла, вместо пирожных с ежевикой. Донна слегла с ангиной. Стейси на это сказала, что либо секретарша переела мороженого, либо эта ангина зовется любовной лихорадкой. Впрочем, требовать немедленного возвращения Донны в офис она не стала…

После случившегося она вообще воображала себя прошедшей огонь и воду, тертой жизнью, циничной и опытной женщиной.

Размышляя над словами Питера, которого Стейси больше не видела после ночи, проведенной в «Грейтхаузе», она все яснее осознавала, что он прав.

Она испугалась. Испугалась всего. Всю жизнь упрямо шла вперед, к своим маленьким и большим целям, а тут испугалась.

Не смогла поверить в то, что очень сильно кому-то нужна, и испугалась.

Не смогла поверить в то, что для кого-то является желанной, и испугалась.

Не смогла поверить в то, что достойна таких чувств, что заслуживает их.

Как бы то ни было, за одно Стейси совершенно точно могла сказать Питеру спасибо.

Стейси подала на развод с Кевином.

Кевин немного сопротивлялся. Правда, скорее по инерции. То ли ему не хотелось делить имущество, то ли лишаться хозяйки в доме. Он уперся. Но Фредерик, отчим Стейси, быстро нашел на него управу. Слегка надавил на нужных людей в мэрии. Развод оформили в кратчайшие сроки, и Стейси вернулась домой, к родителям. Было решено, что она поживет у них то время, пока будет подыскивать себе квартиру. Что касается отношения мамы и Фредерика к разводу дочери, то они вздохнули с облегчением.

По Монровилю, вопреки ожиданиям Стейси, не ходило каких-то особенных слухов о разводе миссис Армстронг из «Счастливого дня». Никто не перемывал ей косточки в агентстве. Кое-кто из бывших клиентов даже звонил ей и говорил теплые слова ободрения, поддержки и утешения. Ее убеждали, что она еще обязательно найдет свое счастье, ведь она такой жизнерадостный и замечательный человек. Стейси грустно усмехалась.

Отодвинув от себя персиковые пирожные, она набрала внутренний номер, чтобы предложить Маделин забрать их, если та хочет. Все равно Стейси кусок в горло не лез.

Пусть на людях она держалась сдержанно, спокойно и хладнокровно (совсем как Снежная королева), эта невозмутимость дорого давалась ей.

На душе скребли кошки, накатывали приступы душной тоски, а по ночам… По ночам она вспоминала объятия Питера, его губы, его прикосновения. Запах его волос и тепло его кожи. Она даже помнила, какие пуговицы были на его рубашке в ту ночь – полупрозрачные, голубоватые…

Впрочем, Стейси знала, что научится жить и с этой хандрой. Ведь научилась же она жить с мужем, которого у нее никогда не было.

Вот только при одной мысли о том, что вся ее последующая жизнь пройдет врозь с Питером, в сердце застревала неприятная колючка.

Маделин заглянула в кабинет Стейси.

– Забери эти пирожные, я их есть не стану. – Она махнула рукой в сторону тарелки.

Почему-то у Маделин были круглые глаза.

– Там, – зашептала она, – Стейси, там…

Питер, почему-то мелькнуло в голове у Стейси. Но она отогнала от себя эту мысль как фантастическую, напрочь лишенную реальных оснований.

– Ну что там такое? – устало спросила она.

– Там Агнес Броуди!

Стейси в изумлении приоткрыла рот. Впрочем, тут же закрыла его, подумав, что выглядит как дурочка.

– Пусть… проходит.

Стейси поднялась, нервно сглатывая слюну и одергивая рукава, как провинившаяся студентка колледжа.

Агнес, которая через мгновение появилась в кабинете у Стейси, была какой-то новой, незнакомой Агнес Броуди.

Да, она была все так же красива. Да, прежними остались длинные платиновые волосы, изящно вылепленная фигура и ослепительная улыбка.

Но теперь в ее голубых глазах светились живые огоньки, из движений ушла резкость, а улыбка вызывала желание улыбаться в ответ.

Агнес была не одна. Ее держал под руку высокий брюнет в оливковом костюме. Черты лица брюнета смутно показались Стейси знакомыми.

– Добрый день, Агнес, – выдавила из себя Стейси. – Присаживайтесь, пожалуйста! – Возьми себя в руки. Ты ведь ни в чем не виновата перед ней! – мысленно приказала она себе.

– С удовольствием, – улыбнулась Агнес.

Куда подевался невозмутимый манекен? Лицо Агнес словно светилось, переменилась и манера общения.

Интересно, какую долю правды она знает? О чем с ней можно говорить? Что ей вообще сказать? Зачем она пришла?

Мысли в голове Стейси сменяли друг друга с пугающей скоростью.

– Стейси, вы не догадываетесь, зачем я к вам пришла?

Стейси покачала головой.

– Может быть, выпьете чаю или кофе? – попыталась предложить она.

– Обязательно, только позже. Я пришла к вам затем, чтобы вы завершили то, за что взялись.

– Я не понимаю вас, Агнес. Простите.

– Свадьба. Организация моей свадьбы. Вы должны довести дело до конца. Вам так не кажется? У нас уже есть платье, дело за малым.

– Вы разве еще не вышли замуж? – пробормотала Стейси.

– Нет, пока не вышла. Мне кажется, теперь самое время. Познакомьтесь с моим женихом. Это Пол Стайлз.

И тут Стейси начала догадываться.

– Простите… Стайлз?

– Пол родной брат Питера, – пояснила Агнес, улыбаясь так же широко, как когда-то тот, кого она упомянула.

– Ничего не понимаю. – Стейси потерла лицо ладонями.

– Наверное, нам нужно объясниться. Только не говорите ничего, Стейси. Просто выслушайте меня.

Стейси покосилась на Пола.

– О, при нем можно говорить решительно обо всем, – заверила ее Агнес. – Главное между нами – это доверие. Тем более что Пол в курсе всего произошедшего. Итак, когда я вернулась из поездки, Питер мне все рассказал. Про вас, про ресторан, про отель.

– Агнес…

– Не перебивайте, прошу вас, Стейси. Не могу сказать, что я была очень удивлена. Скорее, меня переполнила целая охапка противоречивых чувств. Я никогда не решалась признаться ни себе, ни Питеру, что я с ним в силу привычки, в силу комфорта, в силу его статуса, его представительности. Да, конечно он мне нравился. Мы были привязаны друг к другу. Но этого мало для счастливого брака.

Тогда, когда я все узнала, мы с Питером хорошо поговорили. Затронули такие темы, которые не решались обсуждать раньше. Изображая идеальную пару, мы умалчивали о самых важных вещах.