И я уверена, что Билли любил ее точно так же, как и она его. Действительно так. Когда они оказывались где-то вместе, то он поглощен был только ею. Он чаще молчал, предоставляя говорить ей. И где бы мы ни оказались в одной компании, я всегда обращала внимание, как он выжимает ей в напиток лайм, прежде чем подать. Он и свой лайм тоже выжимал в ее стакан. То есть сперва выжимал для нее обе дольки, а потом кидал в стакан вместе со льдом. Мне казалось, это так восхитительно, когда кто-то постоянно отдает тебе свой лайм. То есть сама я лайм терпеть не могу. Но смысл ты уловила.

Грэм: Карен не выносила никаких цитрусовых, считая, что от них зубы становятся липкими. И лимонад она по той же причине не любила.

Билли: В больницу нас пришел навестить и Тедди. Принес огроменный букет для Камиллы и мягкие игрушки для девочек. Когда он собрался уходить, я проводил его до лифтов, и он сказал, что очень мной гордится. Что я действительно сумел повернуть свою жизнь как надо.

– Я это сделал ради Камиллы, – ответил я.

– Не сомневаюсь, – кивнул он.

Камилла: Однажды, когда близняшкам уже исполнилось несколько недель, мама пошла погулять с ними в парк. И Билли, попросив меня ненадолго присесть, сказал, что написал в честь меня еще одну песню.

Билли: Я назвал ее «Аврора». Потому что Камилла… и являлась для меня самой настоящей Авророй. Она была для меня рассветом нового дня, моим солнцем в зените, моим светилом, уже заглядывающим за горизонт. Она была для меня буквально всем.

На тот момент я написал только партию фортепиано, хотя все стихи под эту мелодию у меня тоже были готовы. И вот я усадил Камиллу возле пианино и исполнил ей новую песню.

Камилла: Когда я первый раз ее услышала, то заплакала. Ну, ты же знаешь эту песню. Когда слышишь такие слова, невозможно не переполниться чувствами. Он посвящал мне и другие песни… но эта… Мне она очень понравилась. Слушая ее, я ощущала себя любимой.

Кроме того, это была удивительно красивая песня. Я бы полюбила ее, будь она даже и не обо мне. Она получилась просто замечательной.

Билли: Камилла расплакалась, услышав песню. А потом сказала:

– Тебе тут нужна Дейзи. Ты и сам это понимаешь.

И знаешь что? Я ведь и правда это знал. Даже когда я еще только писал эту песню, я уже это понял. Создавая ее, я представлял гармоничное звучание фортепиано и вокала. То есть еще до того, как мы вновь собрались в студии, я уже писал для Дейзи.

* * *

Грэм: То время, когда Билли занимался только своими девочками и когда в нашу команду должна была влиться Дейзи… Для меня, скажем, это было хорошей возможностью проявить себя и занять более серьезное место в делах группы. Я договаривался со всеми, чтобы собраться вместе и обсудить новый альбом. Я договаривался по времени с Тедди и Родом, и получалось это легко и весело.

На самом деле ничего веселого там не было, просто мне так казалось, потому что я был счастлив. А когда ты счастлив, то все воспринимается веселее и легче.

Карен: Деньги текли рекой, и мне захотелось как-то поумнее распорядиться ими. А потому однажды я наняла риелтора, присмотрела себе уютную берлогу в каньоне Лаурел и купила ее.

Почти сразу туда неофициально заселился и Грэм. Всю весну и все лето мы провели там вместе, только вдвоем. Готовили себе на гриле ужин в маленьком патио, ходили каждый вечер на концерты, подолгу отсыпались по утрам.

Грэм: Все субботы и воскресенья мы с Карен проводили, богатые как черти, укуриваясь в хлам и исполняя дуэтом песни, – и никому не сообщая, где мы и чем занимаемся. Это был наш маленький секрет. Я не сболтнул об этом даже Билли.

Всегда говорят, жизнь продолжается – но никто не упоминает, что порой она останавливается, замирает, причем только для тебя. Лишь для тебя и твоей девушки. Мир прекращает вращаться, оставляя вас двоих просто лежать рядом. По крайней мере, мне так кажется. Иногда. Когда чувствуешь себя счастливым. Если хочешь, можешь назвать меня романтиком. Не самое худшее, что можно про меня сказать.

Билли: Я доверил Грэму все дела группы. Я знал, что она в надежных руках, и мог спокойно думать о другом.

Дейзи: Симона отправилась с гастролями в очередное турне.

Симона: Я гастролировала тогда с новым альбомом «Суперзвезда». И в промежутках между разъездами собиралась чаще бывать в Нью-Йорке, а не в Лос-Анджелесе. Главное-то дискотечное место на самом деле было там, в недавно открывшейся Studio 54. Поэтому я туда и стремилась.

Дейзи: Она определенно очень переживала за меня.

– Езжай спокойно, – сказала я ей. – Скоро увидимся.

Я была невероятно взволнована тем, что меня ожидало. Ведь мне предстояло влиться в известную рок-группу!

Грэм: Я со всеми связался, все уладил. Переговорил с Родом и Тедди. Билли сказал, что готов начать работать. Я определил разумные сроки выхода альбома. И наконец созвал всеобщий сбор.

Уоррен: С таким неиссякающим баблом я начал жить на широкую ногу. У меня уже к тому времени был свой домик на воде. Однокаютная моторная яхта «Гибсон», которая швартовалась на причале в бухте Марина дель Рей. Там рядом вечно крутились клевые девчонки. Свои барабаны я оставлял в нашем старом доме в Топанга, и все ночи и выходные я проводил на воде, попивая пиво.

Эдди: Пит этот вынужденный наш простой использовал, чтобы побыть с Дженни в Бостоне. У них все закрутилось очень серьезно.

Ну, а я… Я не любил оставаться дома. Меня больше тянуло в дорогу, если ты понимаешь, что я имею в виду. Так что я готов был хоть сейчас вернуться к работе. Я даже не против был общаться с Билли. А это, знаешь, уже о многом говорит.

Когда Грэм позвонил сказать, что пора нам уже всем и собраться, я не мог достаточно быстро добраться до места. Зато я позвонил Питу и сообщил:

– Все, отпуск окончен. Вылетай первым же рейсом.

Дейзи: Мы собрались в клубе Rainbow – то есть вся группа, я и Тедди с Родом, – и давай болтать, обсуждать новости. Уоррен все хвастался своей яхтой, Пит взахлеб рассказывал о Дженни Мэйнс, а Билли показывал Роду фотографии своих близнецов. И все прекрасно друг с другом ладили. В смысле, даже между Билли и Эдди будто бы все шло хорошо. И вот Род встал и с пивом в руке поднял тост за мое вхождение в группу.

Род: Кажется, я произнес:

– Чтоб всемером вы поднимались все выше и выше.

Ну, или что-то вроде того.

Билли: И я подумал: «Мужик, семеро для группы – явный перебор».

Дейзи: Все зааплодировали, а Карен крепко обняла меня, и я почувствовала, что мне действительно здесь рады. Что меня по-настоящему приняли. А потому я встала и под общий говор взяла со стола свою стопку бренди. Подняла, как для тоста, и сказала: