обморока. Словно почуяв её ужас, паучий поток раздвоился и несколько тварей помчались к девушке. Соня завизжала и бросилась к реке.

Каменный мост уже полностью материализовался, и по нему можно было бы перейти на ту сторону, если бы не живые берёзы. Они потихоньку доползли до середины моста и продолжали упорно продвигаться дальше. Гибкие ветви змеисто извивались, хлестали кнутами по воздуху и тянулись к девушке. Соня отступила.

— «А если попробовать взлететь?» — пришла в голову шальная мысль. Все русалки умеют плавать по воздуху, как по воде и ограничены только высотой и своей силой.

Соня подобралась и подпрыгнула — не получилось. Пауки были совсем близко — она различала волоски на их тушках. Подпрыгнула — не получилось. Твари выстрелили паутинками в сторону девушки, но она увернулась. Подпрыгнула — и зависла над землей.

— «Теперь надо подняться повыше», — Соня представила, как она взлетает, качнулась и медленно начала подниматься. Взлет прекратился, когда верхушка ближайшей ёлочки оказалась перед глазами.

Девушка взглянула вниз — пауки куда-то исчезли. Где же они? Гадать не пришлось — твари забрались на дерево и явно намеревались оттуда прыгать. Соня с криком отлетела в сторону, пропуская самую активную тварь.

Девушка понимала, что так не годится. Выше крон она подняться не сможет, и нет смысла болтаться в воздухе, если твари настолько цепкие, что по стволам ходят, как по лестнице. Тем более, в воздухе русалки передвигались довольно медленно, хоть и грациозно. Соня спустилась и встала на ноги, так-то надёжнее. Ужаса уже не было, видно организм перестал реагировать от избытка эмоций.

Баба Яга вытянула руку и раскатистым гулом раздался голос:

— Во-зя-ти.

За спиной зашелестело, и Соня поняла, что живые берёзки перебрались через мост.

— «Эх, если бы здесь была вода. Если бы Смородина не полыхала», — девушка потерянно огляделась, пытаясь найти воду. И нашла. Вот же она вода, вокруг неё — в деревьях, в тварях, а может и в Бабе Яге. Все существа состоят из воды.

Соня повернулась к берёзам и представила, как сок внутри стволов превращается в лёд. Деревья заскрипели и остановились. Ветки покрылись инеем, стволы начали трескаться, выпуская острые ледяные кромки.

Пауки каким-то местом почуяли опасность и бросились врассыпную. Соня не стала их морозить, а сосредоточилась на главном противнике.

Яга слезла со ступы и уменьшилась до нормальных размеров.

— Что ты, дочка, не сказала, что ни живая ты, ни мёртвая и волшебной силой владеешь? Я б разве стала тебя есть?! — крикнула старуха.

— Освободи мне дорогу! — приказала Соня.

Яга сошла на обочину тропинки и там прислонилась к обугленному стволу. Но когда Соня приблизилась, старуха высоко подпрыгнула и оседлала девушку, вцепившись в волосы.

Русалка повалилась навзничь и принялась кататься, пытаясь сбросить наездницу. Но быстро опомнилась, прекратила сопротивляться и просто заморозила Ягу. Та свалилась вниз и разбилась на мелкие кусочки. Вместе с ней ледяной крошкой осыпались жуткие берёзы.

Соня тронула ближайшую паутинку — замёрзла. Возможно, вместе с Ягой она заморозила и уничтожила все её злые творения. Это было бы замечательно.

Девушка закрыла лицо руками и разрыдалась от облегчения. Но долго раскисать себе не позволила — нужно нагнать брата.

Однако, нагнать на получилось. На выходе из леса образовалась невидимая преграда, которая не пропускала к Алатырь-камню. Соня пробовала и так и этак — и по земле, и по воздуху.

— Не старайся, — ворон с красными глазами важно вышел из кустов. — Ты Ягу убила, теперь вместо неё будешь.

— Что буду? Гостей жрать? — возмутилась Соня.

— Ну можешь и жрать, — невозмутимо ответил ворон. — Но это не обязательно. Это Яга сама придумала. Сначала-то она нормальной была, обязанности свои выполняла, а потом сбрендила чего-то.

— Какие такие обязанности?

— Знамо какие. Проводником она была между мирами. Теперь ты, стало быть, проводник. Новая Яга.

— Да какая из меня Яга? — Соня расхохоталась.

— А это уж тебя решать, — ворон отвернулся, давая понять, что разговор закончен и потопал за преграду в сторону Алатыря.

— Эй, ты моего брата не видел? — крикнула Соня, но гордая птица даже не оглянулась. — Ну и фиг с тобой.

Девушка перевела дух и пошла вдоль преграды, думая найти прореху или способ пробраться. Там, где она ступала, — мгновенно вырастала зелёная свежая травка, распускались цветы, на деревьях и кустарниках появлялись сочные плоды и ягоды. Природа оживала.

— «Ну прямо Персефона вернулась из царства Аида», — Соня с иронией оглядывала весенний сад вокруг. В голову лезли идеи, что Смородину хорошо бы отгородить от леса, чтобы ёлки больше не обгорали. А в берёзовой роще тоже порядок навести не помешает. Да и с избой Бабы Яги надо что-то делать — хотя бы убрать страшные следы старухиных дел.

— «Успею еще выйти», — Соня отвернулась от преграды и направилась вглубь Нави. — «Заодно Славку поищу. Если здесь его нет, то значит успел к живым вернуться». Эта мысль успокоила девушку и примирила с невольным заключением в Нави.

***

Настя со стоном откинулась на спинку кресла. Эти кикиморы были необучаемы! Обе, И Хриса и Нежинка, устроились на полу, отказавшись от пледа и подушек и сейчас завороженно смотрели на Зеленую Жемчужину.

— Давайте ещё раз. Убрали руки, а теперь кладёте только кончики пальцев. Кончики. Не надо всей ладонью Жемчужину хватать, — скомандовала Настя.

Хриска покивала и повторила в точности. Нежинка замешкалась.

— Одновременно кладёте. По моей команде, — добавила бывшая русалка. — Сейчас!

Артефакт засиял, и так же ярко засияли улыбки на лицах кикимор. У них получилось. Из шара полилась энергия, обвивая девушек зеленоватым туманом, питая и наполняя. Щёчки Хрисы порозовели, а отрезанные по плечи волосы Нежинки хлынули потоком до пола.

Настя залюбовалась — у кикимор была какая-то своя красота. Резкие, угловатые они не походили на людей, а уж тем более на грациозных русалок. Каждое движение — вихрь и огонь: если плясать, то до упаду, если смеяться, то до слёз. Словно кикиморы спешили жить, наверстать упущенное за долгие годы.

Из путанных объяснений девушек Настя так до конца и не поняла, где они были. Единственное,