Он сидел за своим ноутбуком, радуясь совершенной мести, когда ворвались копы и отвезли его к Ривере, ради новой сделки. Уже совсем другого рода.

Ты выступишь свидетелем обвинения против клиники, в таком случае тебя не станут преследовать за то, что ты проник в систему «Диверсификации» и нарушил конфиденциальность медицинских документов. Как тебе предложение?

Объяснять дальше Ривере не потребовалось: ящик, куда Кили переслал информацию, был анонимным, а «Ай-Трэкс» корпорация выманила у Хола Галена еще несколько недель назад, поэтому крайним оказался именно он, Кили. Но если он выступит свидетелем обвинения в деле против клиники, тамошние врачи больше и заикнуться не посмеют о гнездах, пока корпорация сама не сочтет возможным выбросить на рынок это новое заманчивое предложение. А по существующему закону о свидетеле обвинения он был обязан какое-то время работать на жертву – то бишь «Диверсификацию» – в обмен на снятие с него обвинения в умышленном тяжком преступлении. Арест в корпоративном пентхаусе не был распространенной практикой, но, как он понял, юристы «Ди-Ви» смогли убедить судью. Если бы к делу не были приобщены медицинские данные Видео-Марка, скорее всего, удалось бы с помощью общественного защитника отделаться штрафом за правонарушение без отягчающих обстоятельств. Но попавшись на хищении чужой медицинской информации, можно было смело прощаться со всеми надеждами на снисхождение. Даже другие хакеры в таких случаях уже не пожалеют. Слишком многие пострадали оттого, что их собственные медицинские данные использовали против них несколько лет назад, когда гулял ретровирус.

Единственной маленькой радостью было увидеть крайнюю степень беспокойства на лице Риверы, когда тот осознал, что проект, ради которого была построена специальная клиника в Мексике, спокойно развивался в захудалой благодельне без всяких удобств, большого жалования и, главное, без Мэнни Риверы во главе. Его собственное начальство в корпорации прознает об этом не сразу, но рано или поздно кто-нибудь возьмет на заметку. Когда же такое случится – конечно, на его, Кили, судьбу это уже никак не повлияет, но зато он сможет утешаться мыслью, что направил Ривере ответную закладку, иного, но не менее опасного свойства.

Он снова посмотрел на телефон. Возможно, это лишь иллюзия, но решимости и уверенности в себе, кажется, чуть прибавилось. Надо еще отдохнуть – глядишь и удастся приступить к конкретной задаче по обходу запрета на исходящие звонки.

Или случится чудо, вернется Видео-Марк, подопытная свинка номер один, и согласится отправить сообщение на волю. До сих пор даже такая простая мысль не приходила в его отупевшую голову. Не то чтобы Видео-Марк выглядел бодрее него, но он хотя бы не ограничен в передвижениях. По крайней мере, пока. Черт, стратегией «Диверсификации» нельзя не восхититься. Протолкнуть на рынок чудо-имплантаты, пользуясь спросом на виртуальную реальность рок-видео в Штатах – гениальный шаг. Тогда и взяток чиновникам из Американской медицинской ассоциации и Комиссии по контролю над пищевыми, лекарственными и программными продуктами, а также политикам удастся избежать, и многочисленные видиоты сами будут требовать, чтобы им поскорее вставили эти гнезда. Да они просто ломиться за ними будут.

Правду сказать, он тоже бы ломанулся. И ничуть не с меньшим рвением, чем будут это делать все прочие, когда узнают о новой технологии. Ему просто не нравилось, что рулить станет «Диверсификация». Хотелось вырвать руль из их рук и выбросить все в общий доступ.

И ведь почти удалось. Он сохранит теплое воспоминание об этой попытке, покуда сможет его хранить. Почему-то возникла уверенность, что к тому моменту, когда он получит возможность увидеть что-нибудь за пределами этого пентхауза, все из головы улетучится.

Кили снова бросил взгляд на телефон. Еще немного, и он точно соберется с силами. Тут его ноздрей достиг свежий аромат рубашки, которой его снабдила корпорация, и Кили задремал.

Теперь ясно, почему это помещение называлось ямой. Все кругом мягкое, даже стены. В дальнем конце комнаты порядком всякого спортинвентаря, хватит оборудовать личный тренажерный зал: бегущая дорожка, шагоступы для имитации подъема по лестнице, набор блоков с ручками различной формы, помост, сборные секции для платформ и штабеля модулей, из которых можно было бы собрать интерьер получше, чем у нее в квартире. С потолка свисала сбруя, оснащенная джойстиком на случай, если ей вдруг вздумается полетать. Похоже, они тут действительно все предусмотрели, Ударник не врал, а если чего не хватало, достаточно было просто спуститься вниз, на склад.

Здешняя система тоже была навороченной. Со стационарным плоским монитором и видеошлемом в комплекте с виртукостюмом последней модели. С квадрофонической аудиосистемой и удобной полукруглой клавиатурой. Памяти – завались, хоть две дюжины программ загружай, оперативка даже не напряжется. Телефон встроен в блок управления комнаты, куда входит также скан-замок, который, возможно, и запрограммирован на отпечаток ее большого пальца, но уж лучше оставить на всякий случай дверь открытой. Что-то не хотелось проверять, а перспектива остаться тут запертой совершенно не вдохновляла.

Она оглянулась на открытую дверь, словно Марк мог в любой момент сунуть в комнату голову и предложить: «Ну что, сыграем?» – и, как в старые добрые времена, они бы устроили видеодуэль. А вот запусти-ка мою программку, любовничек. Сможешь лучше?

Нет, сегодня не появится. Живо испарился, когда она вырубила того корпоративного перца – олух шагнул между ними, неверно выбрав момент, а сдержать свой удар она уже не могла. Бог знает, что тот клоун подумал. Ее раздражение требовало выхода, поэтому, свалив его с ног, она испытала какое-то удовлетворение, но уже в следующий момент оно исчезло. Этот тип выглядел еще более потерянным, чем Марк, если такое вообще возможно.

Хотя все было закономерно: только она хотела призвать Марка к ответу, как тот куда-то ускользал. И так всю жизнь. У каждого из них была и своя жизнь, но время от времени их жизненные сферы пересекались, и образовывалась общая территория. Порой ей казалось, что каждый сантиметр этой общей территории ей известен лучше, чем собственное сознание, а иногда, что лишь сам Марк мог там разобраться. А в такие дни, как вот сегодня, ни он, ни она не способны были понять, где верх, где низ, и как выбраться из создавшейся ситуации.

Марк всегда был не совсем от мира сего. К тому времени, когда она только ступила в область профессионального видео, Джина помнила большинство работ, выпущенных им в наш мир, в мельчайших деталях. Он уже был Видео-Марком, хотя точнее было бы назвать его Видящим Марком. Образы поступали к нему по тайному трубопроводу из некоей страны грез, где музыка и визуальные картины порождали друг друга, искусно сочетаясь в синэстетическом буйстве.

Искусник. Вот-вот. Сочиненное Ударником к случаю словечко, где виртуозность сочеталась с порочной страстью к технике. И если видения являлись из мира хай-тек без перерыва, то первым среди таких искусников, первородным, был Марк. Порой, когда он смотрел на нее, просто смотрел, то, казалось, ему приходилось вычленять ее фигуру из какого-то общего вычурно-барочного фона, наложенного его сознанием на картину мира вокруг. И тогда ее начинали мучить вопросы: сколько еще так может продолжаться, сколько еще осталось до критического порога в его перенасыщенном зрительными образами мозгу, и что произойдет, когда этот момент настанет?