Ударник с усилием отстранил ее руки, но не отпустил.

– Хулиганка Джина в своем репертуаре, всегда ищет, кому бы врезать. Я еще могу понять, почему ты хочешь врезать мне, а вот чем Марк провинился?

Глянув на него, она безрадостно расхохоталась.

– Я так и думала. Ты понять не в состоянии.

– Что?

Выражение его лица не изменилось, но руки на ее запястьях сжались сильнее.

– Позавчера ночью Марк выступал в суде. С Чудо-Мальчиком Галеном, Франкенштейнихой Джослин и Мэнни Гадом Риверой. Слова «свидетель обвинения» что-нибудь для тебя значат?

Ударник выглядел озадаченным.

– Марк выступал свидетелем обвинения?

– Нет, эту роль играл неизвестный, – ответила она с сарказмом, отступая на шаг и выскальзывая из его рук. – Но Марк был одним из главных действующих лиц. Я думала, ты тоже. Теперь вижу – ошибалась. Наверное, тебе пора поговорить с Риверой о дальнейшей карьере, чтобы не остаться в стороне. Разве не об этом вы, крутые начальники, постоянно разговариваете за своими ланчами?

Теперь он явно встревожился.

– Марк в суде… с Галеном, Джослин и Риверой…

– Дело было крупное. Из зала вывели всех посторонних. Незаконное сношение с машиной.

Ударник весь подобрался. Но Джина только пожала плечами.

– Может, они застали Джослин за тем, как она насиловала газонокосилку? Это уж ты сам выясняй, сынок, – она чуть помолчала. – Ты понимаешь, о чем речь?

– Немного, – медленно ответил он. – Как мне кажется.

Она снова ухватила его за рубашку, теперь почти за ворот.

– Тогда в самый раз бы и мне объяснить, что тут происходит.

Он покачал головой, снова отстраняя ее руки.

– Сначала я должен сам убедиться. Я поговорю с Риверой.

Он начал вставать, но Джина схватила его за ремень брюк и усадила обратно.

– Пошел этот Ривера к чертовой матери, ты должен объяснить все мне!

– Джина, да повзрослеешь ты когда-нибудь, наконец? Где ты сейчас находишься, в очередном набеге? Мы потеряли «Ай-Трэкс», все кончено! Корпорации захватывают мир, в этом нет моей вины! Последние двадцать пять лет Марк был под кайфом, а теперь за это расплачивается. Ничто не остается неизменным, Джина, ничто не работает вечно. Если мне это не нравится – дело плохо. Если тебе не нравится – тоже плохо.

Она мрачно на него уставилась.

– Я только хочу понять, что именно мне не нравится. И насколько дело плохо.

Ударник поджал губы.

– Просто делай видео. Делай видео и надейся на лучшее.

И встал на платформу подъемника спиной к Джине.

* * *

Она посидела некоторое время, ни о чем не думая, в своей просторной яме. В прежнее время, в «Ай-Трэкс», они все бы отдали, чтобы заполучить такую. Или Ударник отдал бы. Но на самом-то деле, не имело особого значения, где делать видео. Они работали в переоборудованном помещении склада, только что не сидели друг на друге, особенно когда к ним приезжали рок-группы. Вальжан с его плащом или та безумная группа «Литтл Кейрз», возрождавшая музыку в стиле скиффл[14] – большинство их клипов делал Влад, обычно качая одного из своих семерых детишек на коленке, пока все просматривали предварительную версию на плоском экране. Гален уволил Влада одним из первых, и музыканты «Литтл Кейрз» отказались от дальнейшего сотрудничества с «Ай-Трэкс» в знак солидарности. Влад снял для них еще один клип, а когда это видео прошло незамеченным, они окончательно канули в безвестность.

Потом настала очередь Ким, когда та устала слушать заявления Галена, что они со страшной скоростью теряют деньги; потом хлопнула дверью Джолин. Ким куда-то исчезла, а Джолин осталась в городе и продолжала работать самостоятельно, берясь за любые заказы. Последним Гален уволил Герштейна, того самого Герштейна, который снимал новости с таким упоением, будто ловил от этого настоящий кайф. И тогда они остались втроем, как в самом начале, но только принадлежали теперь кому-то еще. Гален разгородил склад и сдал большую часть площади в аренду. Так продолжалось еще год, прежде чем наступил настоящий конец.

Странно, но иногда она не могла вспомнить, на что это было похоже. Как если бы этих лет не было вовсе. Если бы не Марк – только так можно было отмерить пройденный путь.

Делай видео и надейся на лучшее.

Ну, конечно. Делай видео. То есть, так, как им надо. Она снова оглядела яму. Здесь можно снимать рекламу, всякие игровые ролики, или самой играть в стильные игры, но рок-н-роллом тут и не пахнет. Господи. Мы даже рок-н-ролл умудрились упаковать в симпатичную чистенькую коробочку и превратить в бизнес; пусть все превратится в бизнес, может, и она тогда сойдет с ума в этой своей симпатичной чистенькой коробочке.

Да повзрослеешь ты когда-нибудь, наконец?

Тут, может быть, Ударник и прав, но в остальном она не собирается с ним соглашаться, по крайней мере, до тех пор, пока не выяснит все до конца. Если уж сдаваться, нужно точно знать – кому. И она вправе так поступить, Марк должен понять это лучше прочих.

Делай видео и надейся на лучшее. Ну что, сыграем? Сможешь лучше, любовничек? Не сегодня.

* * *

Едва она вышла в коридор, как дверь напротив распахнулась, и Джина столкнулась нос к носу с перцем, которого сбила с ног утром. Он застыл на месте, словно ожидая от нее нового удара. А может, наоборот, хотел вызвать ее на драку, отыграться. По его виду – не похоже, но точно никогда не скажешь. Предложить, что ли, ему дать сдачи?

А, может, наоборот, уложить его снова, чтоб не пялился.

– Что-то надо?

Он молча покачал головой. Лицо его довольно сильно распухло, а на щеке красовалось три или четыре квадратика пластыря телесного цвета.

– Ты в курсе, что от этой дряни можно закосеть? – спросила она.

Он непонимающе заморгал, а Джина постучала себя пальцем по щеке.

– Вещества накапливаются в кровеносной системе, и ты улетаешь. Будь осторожен, глупость тоже накапливается.

Теперь вот задумался, наверное, пытается сообразить, закосел или нет. Нелегко жить, если в этом не разбираешься.

– Погоди! – крикнул он ей вслед.

Джина повернулась к нему без всякого интереса.

– Да?

– Я вот думал… – Он прошел немного по коридору в ее направлении и прикоснулся к своему пострадавшему лицу. – Я все думал, за что вы меня ударили.