– Светлана спала. Ее разбудили мы. Кроме того, если посчитать, что Андрей ушел из гостиницы один – что тоже не исключается, дверь опять-таки должна была остаться незапертой.

– И что из этого?

– Получается, что он не покидал гостиницу.

– Светлана могла запамятовать.

– А мы сейчас это проверим.

Саша достал телефон и набрал номер ресепшн гостиницы.

– Алена? – заговорил он. – Это Александр. Помните, я расспрашивал вас о странных случаях, которые происходили? Ну, вот и прекрасно. У меня к вам будет небольшая просьба. Не могли бы вы позвонить своей сменщице и узнать, не выпускала ли она из гостиницы кого-то из моих товарищей. Когда? На протяжении ночи. Может, кто-то из них выходил и возвращался, а она запирала за ними дверь. Будьте любезны! Я позвоню минут через десять. Сейчас мы все узнаем, – сообщил он, положив трубку.

– Ну, и с какой стати ты так перед ней распинаешься? – грозно спросила Люда и сверкнула глазами.

– Что значит распинаюсь? – растерялся Саша.

– Да ты практически из штанов выпрыгивал, источая ей любезности. «Не могли бы вы… будьте любезны…» Тьфу! Слушать противно!

– Милка, ты чего…

– Ты бы еще слюни пустил! Ты случайно не представлял себе во время разговора ее грудь, нет?

– Милка!

– Что Милка? – вдруг засмеялась она. – Я уже почти тридцать лет Милка.

– Фу! – с облегчением выдохнул он. – Я уж подумал, ты сошла с ума.

– Почему?

– С чего вдруг ты взъерепенилась? Ты же знаешь, что, кроме тебя, мне никто не нужен.

– Я просто хотела поставить тебя на мое место.

– Так специально меня дразнила?!

– Конечно! Неужели ты считаешь, что я приревную тебя к какой-то драной курице?

– Она очень даже ничего.

– Вот именно, что ничего! Ничего особенного.

– А ты вообще меня не ревнуешь? – спустя некоторое время поинтересовался он.

– Нет. Потому что не к кому.

– А как ты узнаешь, если будет к кому?

– Узнаю.

– Каким образом?

– Почувствую. У меня знаешь какой нюх? Так что лучше не лезь на рожон. Иначе узнаешь, какова я в гневе.

Она снова засмеялась и свернула на обочину.

– Звони.

– Кому?

– Как кому? Курице. Она, наверное, уже узнала у подруги все, что ты хотел.

Алена и в самом деле была готова поделиться с Сашей полученной информацией. По мере того как он слушал, его лицо разглаживалось и принимало самодовольное выражение. Через пару минут он положил трубку и, лопаясь от торжества, сообщил:

– Все, как я и предполагал. Светлана заперла дверь сразу после нашего ухода. Мы были последними гостями. Она легла спать чуть позже двух часов, и больше никто не входил и не выходил. Во всяком случае, звонок ни разу не звенел. Так что твоя версия о том, что Фаня ушла вместе с Андреем, накрылась медным тазом. Она была в номере, иначе входная дверь оказалась бы открытой. И Андрей тоже не выходил. А раз так, он мог исчезнуть из гостиницы и оказаться на площади только одним путем.

– С помощью Якова Брюса?

– Именно! И кроме того, ты забыла одну вещь.

– Какую?

– Если никакого Брюса не было, что тогда напугало Марину и Якова? А ведь они ясно видели ухмыляющуюся физиономию своего предка.

– Ладно, твоя взяла, – сдалась Люда. – Пока я вынуждена с тобой согласиться. Но я все равно продолжу искать другую версию.

– Разумеется, – хмыкнул Саша. – В конце концов, это твоя работа. Высади меня, пожалуйста, у архива. Я немного покопаюсь в документах. А вечером отправимся на квартиру Владимира Яковлевича.

Ровно в восемь вечера вся компания собралась перед домом Владимира Яковлевича. Вернее, почти вся. Не хватало Якова, который задерживался на работе. Марина нервничала и постоянно посматривала на часы, а Афанасия не уставала злословить по поводу человеческой непунктуальности и эгоизма.

Речь, конечно же, шла о Якове, променявшем собак и кошек на родных и близких людей, и Марина даже заплакала, пытаясь отстоять своего брата. Наконец, он сам позвонил и попросил его не ждать, потому что операция оказалась сложнее, чем он ожидал.

– Только время зря потратили, – фыркнула Фаня. – А на улице, между прочим, не май месяц! Так и заболеть недолго.

– Прекратите ворчать, – прикрикнула на нее Люда. – Между прочим, мы не на экскурсию идем, а по весьма важному делу. Нам нужно отыскать бумаги, с помощью которых можно найти клад. И в этом деле каждый человек имеет значение. То, что не заметит один, увидит другой.

– Я без вас разберусь, как мне себя вести, – отрезала Фаня. – А вы займитесь тем делом, для которого вас наняли.

– Вообще-то, моя работа – искать убийц, – желчно ответила Люда. – И я как раз этим и занимаюсь. Ваш брат погиб, если вы еще не забыли. А убийца все еще не найден.

– Вы хотели бы засадить в тюрьму Брюса? – в том же тоне ответила та.

– А это уж как получится. Иногда бывает, что и самые близкие родственники не гнушаются убийством ради собственной выгоды.

– Брюс, он такой, – без тени смущения ответила Фаня. – На его совести уже не одна загубленная душа. Что-то дальше будет…

– Ну-ну, – хмыкнула Люда. – Продолжайте умничать!

В подъезде было тихо. Белые ступени, уходившие вверх, больше напоминали лестницу в небо, чем подъездные пролеты. Во всяком случае, именно так они смотрелись на фоне темных стен. Марина зябко поежилась и осмотрелась по углам. Очевидно, ей было страшно.

– Не так давно мне приснился сон, – робко сказала она. – Мне снилось, что я поднимаюсь вот по таким же ступеням – правда, они были темные и затоптанные, но точно так же вели куда-то вверх. Я поднималась и поднималась, и этим ступням не было ни конца ни края. Я хотела остановиться, но не могла. Словно какая-то сила гнала меня вверх. А потом я дошла до конца и…

– И что ты там увидела? – напряженно спросила Ольга.

– Не помню. Я знаю, что мне было очень страшно. Я кричала и плакала во сне, но как только открыла глаза, все мои воспоминания тут же исчезли.

– И эти ступени напомнили тебе тот подъем?

Марина кивнула.

– Выкинь из головы! Это самый обычный подъезд. А у тебя всего-навсего расшалились нервы. Зря ты участвуешь в этом мероприятии. Нужно было ехать домой.

– Я не могу оставить Яшу, – беспомощно сказала девушка и замолчала.

– Значит, не жалуйся, – грубо заявила Афанасия, поднимаясь по ступенькам. – В этом деле каждый сам за себя. Жалеть тебя никто не собирается. Хочешь – борись за клад. А нет, значит, извините.