– Сюда! – обернувшись, указал Батяня.

Позади раздалась автоматная очередь, следом еще одна, и тишину надолго заполнили звуки выстрелов. К счастью, теперь десантники не видели беглецов, так что пули ложились выше и правее. Тем не менее мерзкий звук рикошетивших о камни пуль сопровождал троицу еще долго.

– Держись рядом! – бросил Уго Лауре, но та и так выдерживала темп бега «на уровне».

– Ты откуда? – по ходу задал вопрос Батяня. – Как ты понимаешь, мы очень удивлены твоим появлением здесь.

– Я убежала, – тяжело дыша, говорила девушка, – убежала от колумбийцев.

– Что с остальными? – спросил Уго.

– Все погибли, господин президент, – в живых остались только ваш пилот и этот… Пушкарев. Да и то так было на момент моего побега из той пещеры, где нас содержали. Так что живы они сейчас или нет, не знаю.

– А что с Кондратовым? – вспомнил Лавров.

– Погиб…

После нескольких минут отхода беглецы остановились у огромной скалы, напоминавшей пирамиду.

– Господин президент, нам стоит разделиться, – сказал Батяня, – я уведу их за собой. А вы уходите вниз, к реке, нам лишь надо договориться о месте встречи.

У команданте были, похоже, другие мысли, но оценив ситуацию, он не стал спорить. Они развернули карту, светя фонариком.

– Послушайте, – вмешалась Лаура, – я неплохо знаю местность у реки, давайте встретимся у порогов, вот здесь, – указала она место на карте.

– Хорошо, – кивнул Батяня.

Долго выбирать времени не было. Пара удалилась по уходившей круто вниз тропинке, а Батяня, выждав немного и видя фигуры десантников, приближавшиеся к нему, дал поверх их голов короткую очередь, следом за этим двинувшись путем, шедшим вверх, справа от скалы. Стараясь теперь издавать как можно больше шума, Батяня поднимался вверх. Скала прикрывала его от пуль, летевших, словно осиный рой. Позади слышались крики.

Лучи утреннего солнца ярко освещали гостиную, когда генерал Ортез, принявший душ, вошел в столовую.

– Доброе утро, господин генерал! – приветливо улыбнулась горничная. – Сейчас будет завтрак.

– Привет, Хуанита, – рассеянно кивнул ей генерал.

Через несколько минут он сидел на террасе. Чашечка горячего, дымящегося ароматного кофе стала хорошим, бодрящим завершением утренней трапезы. Как ни хорош был сегодня день, словно бы созданный для отдыха, однако особенно рассиживаться не приходилось.

– Ну что слышно нового, Хуанита? – спросил Ортез у горничной, толстой, круглой как шар и вечно улыбчивой тетки.

– Столько всего, что если бы мне дали время, то я могла бы рассказать господину генералу о многом, – затараторила та, словно очередь из автомата, – мне звонил брат из провинции, так вот там, в горах – страшные дожди. Вода льется с небес, будто во время вселенского потопа. Брат говорит, что несколько домов из их деревни просто смыло потоками воды. А я, как подумаю про эти страсти Господни, – с этими словами служанка набожно перекрестилась, – так аж мурашки по коже пробегают. Живешь себе, живешь, детей растишь, а тут в один прекрасный день – на тебе – проваливаешься в преисподнюю с семьей и со всем имуществом. Нет, и врагу не пожелаешь такого!

Хуанита, отдуваясь и покачивая головой, понесла в кухню поднос. Генерал встал из-за стола, взглянув на часы, и спустился во двор.

Поместье опоясывала высокая, больше человеческого роста, кирпичная побеленная стена. В данном случае это не было связано с какими-то особыми предосторожностями. Такова традиция – окружать поместья оградами, чтобы чувствовать себя словно в уютном гнездышке. Контраст белых стен и красной черепицы создавал ту характерную для Латинской Америки цветовую гамму, смотревшуюся особенно эффектно в окружении пышной тропической природы. Слева имелся выход в сад, в него можно было попасть через арку, вырезанную в виде трилистника. Двор был выложен аккуратно обтесанными камнями. Мастера в свое время на совесть выполнили свою работу, и каждый камень был тщательно обтесан и подогнан друг к другу.

Генерал с пренебрежением относился к современной евромоде и не без основания считал, что лучше старых, проверенных временем, национальных традиций ничего и быть не может. Вдоль ограды росли пальмы, придававшие дворику особый уют и очарование. Под одной из них, бросавшей обширную тень на брусчатку, стоял стол и качался гамак, в котором так приятно полежать после обеда в особенно жаркие часы. К сожалению, в последние дни свободного времени у генерала было совсем немного.

Ортез осмотрелся вокруг и с удовольствием втянул свежий утренний воздух. Было еще рано, и дневная жара еще не успела вступить в свои права. В нескольких километрах от поместья виднелись горы, встававшие дальше сплошной стеной.

– Доброе утро, господин генерал! – послышался голос.

– Здравствуй, Мигель, – отозвался, оборачиваясь, хозяин поместья.

Позади стоял садовник – морщинистый старик с темным от загара лицом и с длинными волосами, перехваченными на затылке кожаным ремешком.

– Я вижу, ты уже приступил к работе, Мигель?

– Точно так, господин генерал, – согласился старик, – кто рано встает, тому бог подает. Это молодежи трудно с утра проснуться. Особенно после ночных гулянок да поцелуев под луной…

Старик давно работал у Ортеза, и они уже успели подружиться. Генералу нравилось то, что садовник, несмотря на свою скромную должность, всегда держался с достоинством.

– А у тебя что же, разве не было поцелуев? – усмехнулся генерал. – Что-то ты не похож на тихоню, который провел юность в постах да молитвах.

– Как не быть, в свое время я считался главным ловеласом во всей округе, – словоохотливо отозвался Мигель, – только всему свое время. Я-то уже свое отгулял, так что теперь просыпаюсь рано утром. Жаль стало время на сон терять. Со временем начинаешь ценить то, на что раньше не обращал внимания. И как солнце светит, и как трава растет…

– Ну да, – кивнул генерал, думая совсем о другом.

Спустя пятнадцать минут машина, управляемая им, выехала из ворот. Дорога вилась среди гор, которые постепенно повышались, а их глубокие откосы представляли для неопытного или зазевавшегося водителя немалую опасность. Генерал, сидя за рулем, размышлял обо всем происходящем. Да, от всего того, что творилось в последнее время, голова просто шла кругом.

Через несколько километров генерал стал притормаживать, едва выехав за очередной поворот. Шоссе впереди было перегорожено. Поперек дороги он увидел машины и с десяток десантников.

Ортез остановил автомобиль и с каменным лицом вышел из машины. Навстречу ему двинулся сержант, который, как видно, руководил операцией.

– В чем дело, сержант? – резким тоном спросил Ортез.

– Господин генерал, у меня приказ: никого не пропускать.