– Но вы сумели пережить его и приспособиться.

– О да. Я не задержалась в Алфавитном районе[24], потому что он мне казался не очень безопасным. Лично со мной ничего не случилось, но я постоянно слышала рассказы, как людей то грабили, то насиловали, то убивали, и потому, как только смогла, перебралась на Мэдисон-стрит. Это в Нижнем Ист-Сайде.

– Я знаю, где это. Но и там не самое спокойное местечко.

– Верно. Почти трущобы. В любом другом американском городе их бы уже снесли, но зато там было намного меньше наркоманов, чем на Восточной Десятой улице, и создавалось ощущение покоя. Сначала я тоже снимала только комнату, но потом у меня появилась своя квартира – три комнатушки размером с кроличью клетку каждая в доме, где в подъезде пахло мышами, мочой и застоявшимся дымом марихуаны. Но ничего особенного не происходило, меня никто не беспокоил ни дома, ни на улице, не пытались ломиться в дверь или проникнуть внутрь с пожарной лестницы. Ни разу. А потом я встретила мужчину, который буквально ошеломил меня, перевернул мою жизнь, забрал оттуда и поселил в этом невероятном месте, где все новое, нет никаких посторонних запахов, а внизу круглые сутки дежурит портье.

– Но вот я и оказалась здесь. – Она повысила голос, и в нем зазвучали визгливые нотки. – Вот она я. Сижу на новом диване. Под ногами новый персидский ковер. Все новое, все с иголочки. Я смотрю в окно, и передо мной панорама в несколько миль шириной. Да, я здесь. В этом самом безопасном из мест, но только у меня умер ребеноче, и муж погиб. Как такое могло случиться? Хотя бы вы можете это мне объяснить? Как такое произошло?

Я промолчал. Не думаю, что она всерьез ждала от меня ответа. Я наблюдал за ее лицом, пока она старалась взять себя в руки. Оно было совершенно правильной овальной формы, а черты гармоничные и привлекательные. Опрятно одета в серовато-синий свитер на пуговицах, под которым виднелась почти такого же оттенка водолазка, и в плиссированную юбку цвета морской волны. На ногах простые черные туфли с каблуками не больше дюйма высотой. На первый взгляд она выглядела как перезрелая ученица приходской школы, однако то, что шесть месяцев назад делало ее просто хорошенькой, теперь граничило с подлинной женской красотой.

– Простите, – сказала она. – Мне казалось, я смогу сдержаться.

– Вы отлично держитесь.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? У нас есть виски и водка, а может, и что-то еще. Да, и пиво в холодильнике, само собой. Хотя мне уже пора отвыкать говорить «у нас». Так что вы предпочтете, Мэтт?

– Сейчас ничего не надо, благодарю.

– А кофе? У меня он как раз готов, и я сама не против выпить чашку. Но боюсь, это крепкий напиток. Сейчас многие предпочитают его без кофеина.

– Я как раз из тех, кто любит обычный.

– Я тоже, а вот Глен по вечерам мог употреблять только пустой. В смысле, без кофеина. Несколько месяцев назад мы пошли в ресторан и официант нас насмешил, спросив, пьем мы настоящий кофе или с кофеином.

– Действительно забавно. Ничего подобного не слышал.

– Вот и я надеюсь никогда больше не услышать такого дурацкого вопроса. Какой вы предпочитаете пить кофе? Ненастоящий с кофеином?

Я ей ответил, и она отправилась в кухню. Когда она вернулась, я стоял у окна. Мне был виден парк Де Витта Клинтона, и я размышлял, там ли сейчас Ти-Джей.

– То место отсюда почти не просматривается, – сказала она. – Мешает угол другого дома. – Она встала рядом со мной, указывая направление. – Я отправилась туда через день после того, как это случилось. Или это было еще днем позже? Не помню. Чтобы взглянуть своими глазами. Не могу сказать, на что я рассчитывала. Обычный угол на перекрестке, и больше ничего.

– Знаю.

– Вы тоже там побывали?

– Да.

– Я поставила ваш кофе на столик. Скажите, если чего-то не хватает.

– Я сел и попробовал напиток. Он был хорош, о чем я и сказал.

– Хороший кофе – моя слабость, – призналась она, – а без кофеина он не может быть хорошим на вкус. Не знаю почему. – Она села и отпила глоток. – Мне будет трудно привыкнуть. Я имею в виду, быть вдовой. Я ведь только начала привыкать к необходимости стать хорошей женой. И вот…

– Давно вы поженились?

– В мае отпраздновали первую годовщину. Стало быть… Семнадцать месяцев назад, так? Чуть-чуть не дотянули до полутора лет.

– А когда переехали сюда?

– В тот же день, как только вернулись из свадебного путешествия. Когда мы познакомились, у Глена была квартира типа студии в Йорквилле, а я по-прежнему жила на Мэдисон-стрит. После свадьбы мы провели неделю на Бермудских островах, а по возвращении в аэропорту нас дожидался огромный белый лимузин. Он привез нас прямо сюда, и я решила, что водитель ошибся адресом. Ведь я думала, что мы поживем у Глена, пока не подыщем что-то попросторнее. Но не успела оглянуться, как Глен уже на руках переносил меня через порог. Сказал, что если мне не понравится квартира, мы в ней не задержимся. Представляете? Он опасался, что она может мне не понравиться!

– Прекрасный сюрприз!

– Он был щедр на сюрпризы.

– Вот как?

Она хотела что-то еще добавить, но как будто спохватилась.

– Мне надо вести с вами деловой разговор, – сказала она. – Вот только не знаю, с чего начать. Я никогда раньше не обращалась к услугам частного детектива.

– Но у меня уже есть клиент, Лайза.

– О! Так он успел сам нанять вас?

– Кого вы имеете в виду?

– Глена.

– Нет, это не он, – сказал я. – Зачем ему было нанимать меня?

– Не знаю.

И я кинулся как в омут с головой:

– Я работаю на человека, которого зовут Томас Садецки. Его брата арестовали за убийство Глена.

– А он обратился к вам…

– Чтобы установить, может ли его брат быть невиновен. Хочу, чтобы вы сразу поняли: я не собираюсь выгораживать Садецки, если он действительно совершил преступление. Однако есть мизерный шанс, что он ни при чем, а в таком случае истинный убийца вашего мужа останется безнаказанным.

– Я все теперь понимаю, – сказала она после некоторого раздумья. – Вы пытаетесь найти кого-то в жизни Глена, у кого была причина убить его.

– Это одна из версий. Вторая заключается в том, что его застрелил не знакомый с ним человек, но это был не Джордж Садецки. Ночью Одиннадцатая авеню не похожа на свою дневную версию. Там прекращают продавать и ремонтировать машины и переключаются на наркотики и секс. А для занятий подобными вещами на улицы выходит много скверных людей, и именно с одним из них мог столкнуться Глен.