Подъехав к стоящему на отшибе кирпичному дому, я затормозила, вышла из машины и обошла здание.

Завернув за угол, боковым зрением я заметила в кустах неподалеку какое-то движение. Резко повернулась и успела разглядеть поношенный ватник и приплюснутую кепку…

Тот самый запуганный мужичонка, который протирал мне стекла на заправке!

Но как он успел добежать сюда раньше меня?

Я остановилась, повернулась к кустам, приветливо помахала рукой и прокричала:

– Эй, ты чего прячешься? Выходи, поговорим!

Но таинственный мужичок исчез, будто его и не было. Что же это – у меня начались глюки? Рановато…

Я заглушила мотор, вышла из машины и направилась к тому месту, где он только что стоял.

Но тут передо мной словно из-под земли вырос рослый, пузатый мужик в черной униформе, какую носят охранники. Чтобы ни у кого не оставалось сомнений в статусе, на плече у него была яркая нашивка Security.

Вы не поверите, но я сразу его узнала: это был тот самый тип, который затащил меня в машину возле бассейна. Те же короткая стрижка и квадратная челюсть, которая беспрестанно двигалась, как будто мужик жевал резинку. Одно хорошо: он меня не узнает в парике и гриме.

– Кто такая? – пробасил он. – Что здесь делаешь?

– Я случайно сюда заехала, – ответила я, попятившись. – Поворот перепутала.

– А табличку не видела, что это частная собственность и проезд запрещен?

– Не заметила… вообще, – проговорила я поспешно растерянным суетливым голосом, – хорошо, что я вас встретила. Не подскажете, как проехать на Апрельское? А то навигатор что-то барахлит, а мне в Апрельское нужно… там у меня тетка живет, в Апрельском, я к ней ехала, а попала сюда…

– Апрельское? – переспросил охранник. – Ты что-то путаешь. Апрельское отсюда очень далеко. Это вообще за Лавриками… после Пустоши нужно было с Северного шоссе свернуть…

– Ну, значит, я еще раньше перепутала поворот. Поеду назад, там спрошу у кого-нибудь…

– Никуда ты не поедешь! – раздался хриплый насмешливый голос за спиной.

– Что? – Я удивленно обернулась.

За спиной у меня стоял невысокий человек лет сорока в черном плаще с поднятым воротником.

– Петрович, – проговорил охранник, – она говорит, что с дороги сбилась… в Апрельское ехала, а зарулила сюда…

– А ты и поверил! – хмыкнул человек в плаще. – Мне Антон с заправки звонил, она у него про фабрику спрашивала. Так что ничего она не перепутала, а что-то вынюхивает…

Вот не зря мне тот козел с заправки не понравился!

– Вот оно что! – огорчился охранник.

– Именно… – процедил человек в плаще. – Так что мы ее придержим до выяснения обстоятельств…

– Эй, мужики! – Я шагнула к своей машине. – Вы тут не очень-то! Придержат они! Меня сама Вдова послала, чтобы я проверила, как тут и что, и ей доложила! Велела действовать незаметно, а то жалобы на вас. От местного населения.

В самый критический момент вспомнила, что в тот раз какая-то вдова в словах этого бугая фигурировала и говорил он о ней с боязливым уважением.

– Вдова? – уважительно переспросил охранник. – Слышал, Петрович? Ее сама Вдова послала…

– А ты ее больше слушай! – Человек в плаще скривился. – Она и не то еще наболтает! Вдова никогда с бабами не работает, у нее принцип такой! Скрутим ее и запрем…

Он двинулся ко мне, отсекая путь к машине. Я метнулась в сторону охранника, считая его слабым звеном в их тандеме, но тот проявил неожиданную прыть и, схватив меня за руку, заломил ее за спину. Я пыталась вырваться, извивалась и пинала его.

– Я ее держу! – пропыхтел охранник. – Давай скорее, а то она вырывается…

– Хорошо, сейчас мы с ней разберемся!

Человек в плаще подошел ко мне, схватил за подбородок и вгляделся в мое лицо.

– Она в гриме! – проговорил он с усмешкой. – Явно засланная! Ну ничего, мы узнаем, кто ты такая и на кого работаешь! И не с такими разбирались!

Он сорвал с меня парик и наступил на него ногой, потом запустил руку мне за пазуху, дернул за шнурок и увидел серебряную ладанку.

– А это что такое?

Он взял ладанку в руку, чтобы разглядеть, и вдруг вскрикнул от боли и отдернул руку.

– Черт! Жжется!

Он затряс рукой, перекосившись от боли. Охранник от удивления ослабил хватку, я, воспользовавшись этим, изо всей силы пнула его под колено, вырвалась и бросилась бежать.

Моя машина стояла за спиной у этих двоих мерзавцев, и я не успела бы сесть в нее и уехать, поэтому побежала в другую сторону – к тому кирпичному дому, который с самого начала привлек мое внимание. Дом был довольно большой и явно необитаемый.

Дверь была приоткрыта. Я подумала, что могу запереться внутри или выбраться с другой стороны, пусть через окно… а если честно, я ни о чем тогда не думала, а просто улепетывала, как заяц.

Я добежала до двери, распахнула ее, влетела внутрь, по инерции пробежала еще несколько шагов и только хотела развернуться и захлопнуть за собой дверь, как вдруг пол у меня под ногами затрещал и провалился, и я рухнула в глубокую яму.

Я почти сразу поднялась на ноги и осознала, что, к счастью, ничего себе не сломала, отделалась ушибами и ссадинами. Но яма была глубокая, стены у нее отвесные и скользкие, так что выбраться отсюда будет нелегко. Или вообще невозможно.

Я запрокинула голову и увидела круг тусклого света, края ямы и склонившегося надо мной человека в плаще.

– Ну вот и отлично! – прохрипел он, насмешливо скривившись. – Сама в ловушку попала! Здесь ты и отдохнешь, покуда не появится наше начальство. А уже они с тобой разберутся! Ишь, тоже выдумала – Вдова ее послала! Вот она и разберется, что ты за птица и отчего ее именем прикрываешься…

Он опустил тяжелую деревянную крышку, и я оказалась в глубокой темноте.

На пасхальной неделе выступило войско Жанны из Блуа в осажденный Орлеан.

Это больше походило не на военный поход, а на крестный ход – шли с молитвами, с пением, с развернутыми хоругвями.

Впереди ехала сама Жанна на белом коне, в сверкающих доспехах. За ней – знаменосец с развернутым знаменем.

Белым было знамя девы. На белом фоне были вытканы шелком две лилии, меч и двойное имя – такое же, как на заветной ладанке: Иисус-Мария.

А в небе над Жанной парил белоснежный голубь.

– Смотрите! – перешептывались крестьяне, стоявшие по краям дороги. – Сам Святой Дух ведет ее на Орлеан!

Когда до английских укреплений оставалось совсем немного, Жанна отъехала от своего отряда и, хотя ее пытались удержать, приблизилась к противникам.