А. Твардовский. Василий Теркин

Никита очнулся под утро. Сжимая ладонями бешено пульсирующие виски, он с трудом сел на топчан и осоловелыми глазами осмотрелся. Окружающая обстановка была незнакомой, но в поле зрения Уварова попала большая пластиковая бутылка, наполненная нежно-зеленой жидкостью, которая полностью поглотила его внимание. Бутылка стояла рядом на столе, но дотянуться до нее Уваров не смог — руки отказывались подчиняться.

— Смотрите, мужики, очнулся, — послышался знакомый голос откуда-то сбоку. Перед Никитой возник расплывчатый силуэт Петрухи. — Никита Андреич, как вы?

— Плохо мне, Петя, — едва смог выдавить из себя Уваров, с трудом двигая распухшим сухим и шершавым, как наждак, языком. — Попить дай…

— Попить ему, — послышался недовольный голос Рогова. — Попил уже, ешкин кот…

Нгубиев взял со стола бутыль и протянул Уварову, который принял напиток как величайшую драгоценность и трясущимися пальцами стал отвинчивать пробку.

— С похмелья эта штука лучше рассола, — авторитетно заявил вождь баквена. — За полчаса на ноги ставит. Шаман мой большой специалист по этому делу.

— А как называется? — заинтересовался Вася, у которого время от времени возникали те же проблемы.

— Сок марулы. Плод такой, типа финика, только спирт содержит. Слоны его любят. Нажрутся и гоняют всех по саванне.

— Неужели спирт?

— Отвечаю, — уверенно кивнул Петруха. — Оборотов пятнадцать. Потом попробуешь.

— Значит, не соврал твой тесть. — К ним подошел Плахов. — Смотрите, он опять вырубился…

Уваров, уничтожив половину бутылки волшебного напитка, снова провалился в забытье.

— Меня тесть просил как раз такое растение найти, — поведал Вася, — чтоб на даче посадить.

— У нас климат не тот, — усомнился прагматичный Плахов. — Не вырастет.

— Зато люди те. Ничего, он парник поставит, — убежденно заверил Вася. — Ты папу не знаешь.

— Никита Андреич! — попытался растолкать Уварова Нгубиев. — Никита Андреич!

— Бесполезно, — вынес свой приговор Плахов. — Теперь он вернется к нам только через полчаса.

— Минут через сорок, не раньше, — сказал Вася.

— Вот человечище, — глубоко вздохнул Нгубиев.

В бунгало вождя повисла напряженная тишина, пропитанная легким ароматом сивушных масел.

Спустя сорок минут, как и предсказывал Рогов, Уваров снова открыл глаза и резко сел на кровати.

— С добрым утром, — мрачно поприветствовал его Плахов.

— А Андрюша где? — осторожно спросил Уваров, протирая ладонями небритое лицо.

— Хороший вопрос, — усмехнулся Рогов. — Только это тебя спросить надо.

Нгубиев молча протянул Уварову бутылку, и тот сделал несколько жадных глотков. Сок марулы начал действовать почти сразу: под щетиной на щеках проступил легкий румянец, в широко раскрытых глазах заблестели искорки.

— Я ж его почти расколол, — заявил Уваров, бодро вскакивая с царского ложа и потягиваясь. — Ста граммов не хватило… На хрен вы влезли?

Компаньоны на мгновение растерялись от такой наглости. Первым опомнился Плахов:

— Ах, значит, мы во всем виноваты?

— Где Рыбаков? — жестко спросил Рогов.

Уваров вновь потянулся к бутылке, как теленок к соску матери, и отпил еще несколько глотков. Глубоко вздохнув, он почесал небритый подбородок и, не глядя на товарищей, принялся вспоминать вчерашнюю эпопею:

— Пили… Мы допили, и он ушел. Я думал, за водкой… А я?.. Я остался. Прилег и… — Уваров поднял верх палец: — Все нормально, мужики, вспомнил!

— Что вспомнил?

Но Уваров, ничего не объясняя, засунул ноги в тапочки, стоящие у его кровати, одернул свой помятый BOSS и взял со стола бутылку сока.

— Я пойду, — объявил он.

— Куда еще?

— Он уже вернулся, надо партию доиграть!

— Хватит, гроссмейстер, — раздраженно бросил Вася. — Профессора прозевал, теперь и этого.

— Ты хоть что-то узнал? — мрачно спросил Плахов.

— Конечно. Не наш он, — уверенно заявил Уваров. — В смысле, не засланный.

— С чего ты взял?

Никита выдержал паузу.

— Водку совсем не пьет. Только виски.

Плахов удрученно вздохнул.

— Сейчас съезжу и все узнаю, — вступил в разговор Нгубиев. — Если он на месте, дам команду — его махом доставят.

— Я с тобой. — Уваров порывисто поднялся с кровати.

— Спать ложись лучше, Каспаров недоделанный…

— Сказал, поеду, — отрубил Никита, зажал под мышкой бутылку и шагнул к выходу из бунгало.

— Ты только из машины его не выпускай, Петя, — тихо попросил Плахов, когда Уваров исчез на улице.

Нгубиев пообещал, но без гарантии.

Яркое утреннее солнце пробивалось сквозь шторы, освещая поле вчерашнего бурного застолья. В номере уже всё было прибрано, и подтянутый загорелый Рыбаков разговаривал с Сэмом, который только что вернулся с поисков пропавшего Никиты. Рыбаков чувствовал себя собранно и уверенно.

— Он же не мог далеко уйти. Ты в ресторане спрашивал?

— Конечно, мистер Фишер.

— А в баре около бассейна? — продолжил Рыбаков.

Сэм отрицательно покачал головой:

— Там его тоже нет, мистер Эндрю…

— Неужели придуривался? — наморщил лысину Рыбаков. Затем хлопнул себя по коленкам и, переведя взгляд на Сэма, велел: — Иди к его номеру и жди.

В дверь сильно постучали. От резкого стука Сэм вздрогнул, а Рыбаков, заметив это, презрительно улыбнулся.

Он знаками велел негру задвинуть шторы и спрятаться за одной из них. Когда приказ был исполнен, Андрей Борисович подошел к двери и распахнул ее. Перед ним возникла улыбающаяся небритая физиономия Никиты.

Птичка вернулась в клетку. Рыбаков холодно улыбнулся.

От Никиты дохнуло ностальгическим запахом водочного перегара. Андрей Борисович заметил у него в руке большую бутыль со светло-зеленой жидкостью.

— Привет, братишка! — Собутыльник радостно раскинул объятия. — Как самочувствие?

— Ты куда вчера подевался? — спросил Рыбаков, пропуская гостя в комнату.

Никита по-хозяйски прошел к столу, поставил бутылку, выложил из кармана шоколадный батончик, взял из бара стаканы и, удовлетворенно вздохнув, развалился в кресле.

— Я тебя ждал, ждал, а потом искать пошел, — стал он объяснять причину своего таинственного исчезновения. — У фонтана присел и вырубился. Сам не заметил как…

— А говоришь, из Центра. — Тонкие губы Рыбакова растянулись в презрительной улыбке. — В центрах таких не держат.