Это был полный крах. Все, все ополчились против меня. Я уже представляла себя разведенной сумасшедшей женщиной, оставленной своей семьей и друзьями. Тед — злой и мстительный человек. Джулиану я прогневала, не оправдав ее надежд — я не помогла ей выяснить, почему и при каких обстоятельствах умерла Элоиз.

Ну что ж, теперь я совсем одна. Стоп. А как же дети? Да, да, именно они дают мне силы не сдаваться — и мои дети, и дети Элоиз. Разве не о том же самом говорила мне моя подруга?

Эта мысль немного приободрила меня. Я присела возле растопленного камина и долго смотрела на огонь. Вечер выдался холодный, совсем не по сезону. Потом я закрыла глаза и мысленно попросила: «Элли, пожалуйста, скажи, что мне нужно делать…»

Я смотрела на веселые красные языки пламени, между которыми притаилась бездонная обугленная чернота, похожая на мое отчаяние. И вдруг я услышала голос — он звучал слабо, из какого-то невозможного далека, голос, в который вплетались такие грустные, всхлипывающие нотки:

— Ах, Кэти, Кэти. У меня почти не осталось времени. Тебе еще предстоит столько узнать, но силы покидают меня. Мне нужно спасти детей…

Я подалась вперед. Меня осенила догадка.

— Значит, до завтра, Элли. Встретимся втроем — ты, я и пастор Пит.

Голос печально вздохнул и умолк.

К счастью, детям не довелось прослушать сообщение отца, в котором он упоминал мои планы устроить некое «дикое действо». Я просто стерла его с автоответчика. Когда мы вернулись от Джулианы, они сразу же пошли к соседским мальчишкам, чтобы вместе отправиться в Лу и взять напрокат рыбацкий катер. Они полностью погрузились в атмосферу Корнуолла и брали от природы все, что только возможно. Сегодня они будут ловить рыбу. Скумбрию, кажется. Хорошо, что Сэм тоже поехал. Он слишком ответственный мальчик, хотел взять на себя непомерный груз. Что бы со мной ни происходило, даже если мой брак трещит по швам, я не имею права вмешивать в это детей. Была ли я во власти истерии? Конечно, нет. Просто Элоиз требовалась моя помощь. И это не романтическая корнуоллская легенда. Это самая что ни на есть реальность. Только теперь я чувствовала опасность. Слишком близко подобралась ко мне Элоиз. И если я и впрямь сойду с ума, то на жизни моей будет поставлен крест. Могу себе представить такую картину: меня просто отправят в лечебницу, будут пичкать лекарствами, и я не смогу больше нормально общаться с мужем и детьми. Как бы я ни злилась на Криса за попытку накачать меня снотворным и за то, что оставил меня одну, хотя я нуждаюсь в нем как никогда, я все равно люблю его.

Потом вернулись дети, и я объявила Тому с Иви, что отец ждет их в Лондоне. Том не возражал, потому что хотел встретиться с друзьями, а Иви взбунтовалась.

— Мам, ну почему?

Надо как-то подипломатичнее объяснить.

— Просто папа не хочет, чтобы я перегружалась. Он считает, что мне нужно побольше отдыхать.

— Да пожалуйста. Я могу остаться и ухаживать за тобой.

Дети приуныли. А потом Том весело заявил:

— Слушай, сестричка. Папа не хочет для мамы напрягов, а с нами без них никак.

Смешно. Пусть лучше так думает. Не надо ему знать, что его мама решила напугать призрака религиозным ритуалом, потому что иначе она совсем слетит с катушек.

Мы поужинали скумбрией — Сэм ее почистил и приготовил на гриле. Потом ребята пошли смотреть кино, а я потихоньку набрала пастору Питу.

Он сразу же поднял трубку. Я объяснила, что «службу» лучше провести после отъезда детей — завтра вечером. И спросила, не стоит ли перенести ритуал в другое место — к могиле Элоиз или, например, в церковь. Но пастор испуганно сказал, что, конечно, нет, потому что не дай бог кто увидит, а епископ запрещает подобные практики. Англиканская церковь категорически против обряда экзорцизма. В отдельных случаях допускается ритуал «освобождения» — да и то подобные вещи стараются не афишировать, потому что люди подумают, что духовенство…

— Немного ку-ку? — предположила я.

Пастор неловко рассмеялся.

— Ну, вы же понимаете. Мы не можем допустить, чтобы наша паства обвинила нас в излишнем суеверии.

Аргумент разумный, но все равно глупо получается. Ведь пастор Пит сам предложил мне провести этот ритуал. Церковью не возбраняется, но они же и стесняются этого.

Впрочем, сейчас мне было не до споров. Нужно проделать это, и дело с концом.

Пастор Пит смущенно кашлянул и прибавил:

— Кэти, думаю, что проводить ритуал следует именно дома — ради вашей же безопасности.

— Ради моей безопасности? При чем тут безопасность?

— Видите ли, подобные ритуалы могут иметь непредсказуемый результат.

— Простите?

— Ну… человеку может от этого стать… не то чтобы плохо… Просто может возникнуть экстремальное состояние. Я не хочу сказать, что это произойдет именно с вами, но все-таки дома, в родной обстановке, безопасней.

Я была совершенно огорошена. Внутренний голос подсказывал мне: «Это опасно, Кэти. Тебя это может подкосить».

Уверена, что это была подсказка от Элоиз, но я предпочла ею не воспользоваться. Ведь я уже все решила для себя. У меня нет другого способа выгнать Элоиз из своей головы.

Мы договорились с пастором, что он приедет к нам завтра вечером. И еще он попросил меня не волноваться. Довольно странная просьба, учитывая обстоятельства.

Я обмолвилась насчет Джулианы, сказав, что она ужасно расстроена.

— Я ей позвоню, — пообещал пастор Пит. — Думаю, я найду правильные слова, чтобы объяснить ей, что у нас нет намерения навредить Элоиз. Мы просто хотим, чтобы ее душа обрела покой.

На этом и договорились.

Через десять минут мне позвонила Джулиана и заявила ледяным тоном:

— Не могу поверить, что вы продолжаете заниматься этой белибердой. Мне звонил пастор Пит, и я напрямик высказала ему свое мнение обо всем этом и о нем самом. И если уж вы по-прежнему намерены совершить этот чудовищный поступок и нанести вред моей дочери, я требую, чтобы вы позволили и мне присутствовать. Пастор Пит сказал, что он прекрасно понимает меня и будет рад, если я приду на эту «службу». Он, видите ли, намерен освободить душу Элоиз. Просто поражаюсь, как я вообще могла уважать этого человека. И как я могла считать вас подругой Элли. Одним словом, я приеду, — холодно сказала Джулиана и положила трубку.

Это была не самая лучшая новость, но она имела полное право приехать. В какой-то момент мне захотелось, чтобы здесь оказался Крис, обнял меня и поддержал. Но я была совершенно одна в этом враждебном мире.

Спала я плохо — хоть и без визитов Элоиз, но зато ко мне приходила моя мать — упрекала меня в том, что я якобы собираюсь воскресить Элоиз из мертвых. Я пыталась объяснить, что это не так и что я просто хочу душевного покоя себе и ей. Чтобы Элоиз перестала страдать, а я — жить в страхе. Но мать и слушать меня не желала.